– Их сломал Тор, – говорил Олаф. – Он разъезжает по небу и швыряет свой молот в тучи и горы. Поэтому бывает гром и молния, трескаются скалы. Его молот никогда не промахивается и всегда возвращается ему в руку, готовый снова лететь, куда пожелает хозяин.
Добравшись до вершины горы, они оглянулись. Далеко внизу расстилалась зеленая долина. С одной ее стороны море врезалось в землю, образуя фиорд. По обе стороны фиорда возвышались отвесные скалы – из-за них вода казалась черной, укрытой тенями. Всю долину окружали высокие горы, склоны которых поросли соснами. Вдали тоже виднелись горы. В долине располагались дома Хальфдана.
– Какими маленькими кажутся наши дома отсюда, – сказал Харальд. – Но я почти могу – да, я могу разглядеть красного дракона на крыше большого зала. Ты помнишь, Олаф, как я забрался на него и уселся ему на голову?
Мальчик рассмеялся, притопнул и бросился бежать. Наконец они добрались до скалы Эгира и остановились на ее плоской вершине. Харальд подошел к краю и посмотрел вниз. Он увидел лишь неровную каменную стену и далеко внизу черную воду фиорда. Олаф некоторое время наблюдал за ним, а потом сказал:
– Ты совсем не побледнел, Харальд. Это хорошо. Мальчик, который может спокойно смотреть на стену скалы Эгира, не побоится заглянуть в лицо смерти на войне, когда станет мужчиной.
– Эгей! Я не боюсь войны! – закричал Харальд. Он отбросил накидку и достал из ножен, висевших на поясе, маленький кинжал. – Смотри, разве он блестит не так же, как меч? И я ничего не боюсь. Хотя это, разумеется, только игрушка. Когда мне будет восемь лет, я получу настоящий меч, острый зуб войны.
Он отбросил накидку и достал из ножен, висевших на поясе, маленький кинжал
Он взмахнул кинжалом, словно это был длинный меч, после чего подбежал и сел на камень рядом с Олафом.
– Почему это место называется скалой Эгира?
– Ты знаешь, что на небесах есть Асгард, – сказал Олаф. – Это чудесный город, где золотые дома богов стоят в золотой роще. Его окружает высокая стена. В доме Одина, отца всех живущих, есть большой зал для пиршеств – больше, чем вся земля. Он называется Валгалла. В нем пять сотен дверей, а вместо балок – копья. Крыша покрыта мечами. На скамьях латы. На высоком троне сидит Один, на его голове золотой шлем, в руке – копье. У его ног лежат два волка. Справа и слева от него сидят боги и богини, зал полон тысячами и тысячами воинов, храбрейшими из храбрых, павших в боях. В Валгалле хорошо. Там варят лучшую медовуху, которая никогда не кончается. Там много скальдов, которые поют чудесные песни, – ничего подобного люди не слышали. Перед дверями Валгаллы раскинулся чудесный луг, где воины каждый день сражаются и покрывают себя славой. Они получают раны и наносят их. А ночами они пируют, и их раны заживают. Но в Валгаллу попадают только те мужчины, которые храбро приняли смерть в бою. Мужчины, умершие от болезней, отправляются вместе с женщинами, детьми и трусами в Нифльхейм. Там богиня Хель глумится над ними, ужасный холод пробирает их до костей, они садятся и замерзают.
Много лет назад Эгир был великим воином. Его называли Эгир Большие руки. Его меч побывал во многих сражениях, и не счесть, сколько воинов он отправил в Валгаллу. Мечи других мужчин задевали его плоть и оставили на ней шрамы, но ни один из них не нанес ему смертельную рану. Его волосы побелели, руки стали тонкими и слабыми. В стране был мир, и Эгир с сожалением сказал: «Я стар. Сражений нет. Неужели я должен умереть в постели, как женщина? Неужели мне не суждено увидеть Валгаллу?» – Но Один когда-то постановил: «Если мужчина стар, чувствует близость смерти и не может умереть в бою, он должен принять смерть, совершив храбрый поступок, и тогда он будет пировать вместе со мной в Валгалле». И однажды Эгир пришел на эту скалу.
– Чтобы совершить храбрый поступок и попасть в Валгаллу! – воскликнул Харальд.
– Да. Он достал меч, взмахнул им над головой, поднял щит и прыгнул с этой скалы в воды фиорда.
– Здорово! – вскричал Харальд и вскочил на ноги. – Думаю, Один встал со своего трона, чтобы приветствовать этого храброго человека, когда он вошел в двери Валгаллы.
– Так поется в песнях, – ответил Олаф. – Скальды до сих пор поют об Эгире по всей Норвегии.
Читать дальше