Эпосы, легенды и сказания - Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса

Речь путника была столь дерзкой, что великан пришёл в ярость. Страж взял тяжёлую палицу, надел огромный шлем, прикрылся щитом и, отодвинув засов на воротах, шагнул навстречу незваному гостю. Удары исполина были так могучи, что гул прокатился по всей округе. Щит Зигфрида едва выдерживал натиск великана, и прочные застёжки на нём лопались одна за другой.

Видя, как летает над ним железная палица великана, Зигфрид стал опасаться, что не сможет победить в этом бою, но при этом его радовало то, что замок нибелунгов под охраной такого верного стража. Всё вокруг содрогалось от грохота, криков, лязга. Но как бы ни был силён привратник, гостю удалось повалить его на землю и связать. В пещере, где хранился клад Зигфрида, шум боя услышал грозный Альбрих. Он схватил оружие и отправился наверх.

Карлик был силён и смел. Закованный в прочный панцирь, он размахивал золотым кистенём, и Зигфрид приготовился к новому бою. Кистень с семью шипами был столь тяжёл, что щит витязя разлетелся с первого же удара, и нидерландец почуял дуновение смерти на своём лице. Он отбросил разбитый щит и спрятал меч в ножны. Слуге, который столь ревностно оберегал его клад, королевич не смог бы нанести смертельный удар даже в гневе.

Храбрец сжал Альбриха в железных объятиях и с такой силой рванул за бороду, что тот побледнел и закричал от боли.

– Пощады! – воскликнул карлик. – Клянусь вам, витязь, что если бы я не был вассалом другого господина, которому дал клятву верности, вы нашли бы во мне самого преданного слугу.

Зигмунд связал его, так же как перед тем великана.

– Да кто же вы? – молвил пленник, сдавленный мощными руками рыцаря.

– Разве ты до сих пор не узнал меня? Перед тобою Зигфрид.

– Я рад видеть вас снова, – сказал страж сокровищ. – Вы и на этот раз смогли доказать, что по праву владеете нашим краем. И если вам будет угодно оставить мне жизнь, я готов и далее выполнять ваши приказания.

– Скорее приведи сюда нибелунгов, а я выберу из них самых сильных и храбрых.

Он освободил карлика и исполина от верёвок, и Альбрих поспешил в замок.

– Проснитесь! – принялся будить он нибелунгов. – К нам явился Зигфрид, и он желает вас видеть.

Нибелунги вмиг оделись, нацепили доспехи и вскоре три тысячи воинов предстали перед Зигфридом. Королевич поблагодарил их за рвение, выпил вина, чтобы взбодриться с дороги, и заговорил:

– Храбрецы, вы отправитесь со мной в Исландию.

Каждый хотел следовать за ним, но нидерландец отобрал из трёх тысяч только лишь треть.

– Запомните, – сказал он им, – вы должны предстать перед Брюнхильдой и её знатными дамами в самом богатом платье.

Наутро, когда покрылся багрянцем восток, нибелунги отплыли в Исландию. Зигфрид радовался, глядя на своих бойцов, так пышны были их одежды и резвы кони. Таких воинов не стыдно было показать при любом дворе.

Брюнхильда со своими подругами стояла на стене.

– Кто направляется сюда и чьи это корабли под белыми парусами, точно перелётные гуси, летят к нашему острову? – спросила она.

Гунтер, услышав её вопрос, ответил:

– Я так стремился увидеть вас, и плыл столь быстро, что моя дружина отстала в пути. Но я отправил к ней гонца и теперь она перед вами.

Девицы королевской свиты с жадностью рассматривали гостей.

На первом судне стоял доблестный Зигфрид в прекрасном наряде.

– Король, должна ли я обратиться к вашим вассалам с приветственным словом? – спросила Брюнхильда Гунтера.

– Если вы встретите их возле дворца, они будут польщены оказанным вниманием.

Дева обошлась с гостями ласково и лишь с Зигфридом чуть иначе, нежели с прочими.

Дружинникам отвели жильё, помогли освободиться от доспехов. Гунтер рассудил, что такое множество гостей будет непросто расселить в замке достойно их положению и предложил невесте поскорее отправиться на Рейн.

– Я буду очень благодарна, – сказала Брюнхильда, – если кто-то поможет мне оделить гостей платьем и золотом.

Данкварт ответил на это:

– Благоволите доверить ключи мне, королева, и я никого не обижу.

Никто не смог бы обвинить брата Хагена в скупости и, едва Брюнхильда распорядилась передать ему ключи, Данкварт принялся бессчётно одаривать гостей. Тот, для кого раньше и марка была богатством, после его даров мог жить в довольстве и изобилии. Золото лилось рекой, и многие получили такие дары, каких и желать не могли.

Щедрость Данкварта ввела Брюнхильду в гнев.

– Король, – обратилась она, – я опасаюсь, что ваш вассал расточит моё добро и оставит казну пустой. Я буду очень благодарна, если кто-нибудь умерит его рвение. Он слишком торопится, я ещё жива. А если и захочу умереть, то сама смогу истратить отчее наследство.