Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

А вскоре все три брата вышли в море ловить рыбу. Раньше всех клюнуло у Моэа-лангони. Он попросил братьев угадать, какая рыба попалась к нему на крючок. Моэа-тикитики сказал, что это рыба каири [83] 2 Каири — хищная рыба, считающаяся у ротуманцев очень опасной. Взрослые особи действительно страшны не менее, чем акулы. , и оказался прав. А когда Моэа-мотуа подцепил рыбу на свой крючок, Моэа-тикитики тоже угадал, что это за рыба. На этот раз попалась акула.

Наконец Моэа-тикитики сам почувствовал: что-то попалось и ему на крючок. Братья стали гадать, что это за рыба, и тут Моэа-тикитики услышал с берега голос птицы веа. Он сразу вспомнил про обещание того старика, сказавшего, что он еще поможет Моэа-тикитики. И Моэа-тикитики сказал братьям, что ему попалась не рыба, а земля — земля Тонга. И вот он вытащил Тонга из моря.

Тангароа, смотревший на все это с небес, страшно рассердился. Он забрал всех братьев на небо и превратил их в тупуа [84] 3 О тупуа см. примеч. 3 к № 4. . Эти тупуа и есть три звезды [85] 4 Три звезды, стоящие в небе в ряд, — Пояс Ориона (ср. здесь № 5). , стоящие на небе в ряд; когда-то они были людьми — Моэа-тикитики, Моэа-мотуа и Моэа-лангони.

Примечание № 6. [49], 20-е годы XX в., с англ.

У К. Черчварда приводится несколько иная версия (см. перевод на русский язык в [11, № 95J; О Мауи ср. также № 60, 61, 87-89, 125 и Предисловие). Обращает на себя внимание относительная немногочисленность рассказов о Мауи (Моэа-тикитики) в ротуманском фольклоре.

Говорят, жил когда-то в Оинафа, у горы Соллалонга, один человек. Он часто ходил на берег за рыбой, крабами, моллюсками — всем этим он и питался. Но он никогда ничего не ловил, совершенно не утруждал себя этим: он просто ждал прилива, а с наступлением прилива с рыбной ловли всегда возвращались тамошние женщины. У них-то и брал он себе любую рыбу, брал все, что ему приходилось по вкусу, и с этим шел к себе в Соллалонга. Так этот человек поступал всегда. Говорят, когда бы ни приставали к берегу рыбачьи лодки, он подходил или подплывал к каждой по очереди и брал все, что ему нравилось. Чем больше было лодок, тем лучше было для него.

А наверху, на небе, как раз над той местностью, находилось селение. Небесным жителям, наблюдавшим за тем человеком сверху, дела его очень не нравились. Вот однажды, когда целая вереница рыбачьих лодок отправилась в море, этот человек, как водится, явился на берег. Вскоре лодки вернулись в Оинафа, и этот человек занялся своим обычным делом: он плавал в своей лодчонке от лодки к лодке, у каждой лодки останавливался и брал себе часть улова.

Небесным жителям, в который раз смотревшим на это, стало очень неприятно. И тут они спустили вниз большой плоский камень и, водрузив на него этого самого человека, подняли его к себе на небо. Там они поселили его в одном из домов, строго-настрого приказав ему никогда не открывать в этом доме один проем [86] 1 Ротуманские дома традиционно ставились на земляных насыпях или на каменных основаниях-платформах. Пол посыпался измельченной галькой или коралловой крошкой, поверх настилались циновки. Дом обычно был прямоугольный в плане, а более короткие стены делались слегка овальными или в форме трапеции. В каждой из длинных стен оставляли по одному-два проема, которые служили дверями. Эти проемы завешивались "шторами" — циновками (ср. № 8, где герою также запрещается открывать одну из дверей-плетенок, и № 51 о самоанском доме). . А открывать этот проем нельзя было потому, что выход из него вел прямо на Соллалонга и, значит, приходился как раз над домом этого человека.

Но вот однажды, некоторое время спустя, этот человек все же решил узнать, что там, за запретной стеной. Он подошел к закрытому проему и увидел, что плетенка, заслонявшая его, лишь привязана веревкой. Рассмеявшись, он воскликнул:

— Можно подумать, что мне не под силу открыть это!

С этими словами он потянул веревку на себя, резко ее дернул, и плетенка тут же рассыпалась. Куски ее остались валяться на полу дома. Выглянув на миг из проема, этот человек увидел, что внизу стоит его собственный земной дом. Тогда он вышел из небесного дома и заметил, что тут же, совсем рядом с домом, растет лала, краснолистная драцена. Он стал внимательно рассматривать ее: внизу, в Оинафа, ему никогда не приходилось видеть такое растение. Сорвав одну ветку драцены, он бросил ее вниз, к своему земному дому. Ветка полетела и воткнулась в землю перед самым домом. Собираясь уже уходить, этот человек вдруг заметил, что тут же растет еще и таро вара. Он принялся внимательно рассматривать и его, ведь ничего подобного этому гигантскому таро он не встречал у себя внизу, в Оинафа. Вырвав вара из земли, он и его тоже бросил вниз, к своему дому. Клубень полетел вниз и опустился на землю возле его кухонного дома [87] 2 Кухонный дом чаще всего представлял собой крытый навес; там же нередко находилось хранилище для некоторых съестных припасов. . А уж оттуда оба растения никуда не могли деться. Так они и остались там, на тех местах, куда упали с неба, прижились и с тех пор растут.