Александра Любарская - Калевала

Бросил он жеребенка в горнило, прибавил еще золота, подбросил еще серебра и опять поставил работников к мехам.

Из последних сил раздувают они огонь, а раздуть не могут.

Тогда в третий раз стал к мехам Илмаринен. Загудело жаркое пламя, горячие искры столбом поднялись в небо, черный дым смешался с облаками.

Снова взглянул Илмаринен на дно горнила и видит — выходит из огня, поднимается из пламени долгожданная красавица.

Волосы у нее золотые, лицо серебряное.

Испугались все, увидев такое чудо.

Один только Илмаринен радуется.

Выковал он своей золотой жене руки и ноги, глаза и губы. Как живая стоит она перед ним.

Стал звать ее Илмаринен в дом, но не может она шевельнуть ногой, не сойти златокудрой с места.

Называет он ее ласковыми именами, но не слышит она его слов, не шевелятся в ответ ее серебряные уста.

Заглядывает он ей в глаза, но неподвижным взглядом смотрит на него золотая красавица.

Взял он ее за руки — и ледяной холод пробрал его до самого сердца.

Опечалился Илмаринен:

— Как же буду я жить с женой, у которой нет души, нет голоса?

Тут увидел его старый, мудрый Вяйнемейнен и говорит ему такие слова:

— Послушай меня, друг! Не должен герой склоняться перед золотом, не должен льститься на серебро.

Послушался Илмаринен вещего песнопевца, старого, мудрого Вяйнемейнена и бросил в огонь золотую куклу без сердца и души.

каменной пещере, в глубине медной горы — так, чтобы ничьи глаза не видели, — спрятала хозяйка Похъёлы чудесное Сампо.

Для нее одной крутится с рассвета до рассвета пестрая крышка.

В кладовых у жадной, злой Лоухи всего полно, а никому не дает она ни горсти муки, ни щепотки соли, ни самой мелкой денежки.

«Нет, не для того выковал Илмаринен чудесную мельницу, чтобы богатела жадная старуха, чтобы ломились ее кладовые», — думает старый, мудрый Вяйнемейнен.

Пошел он к кователю Илмаринену и говорит:

— Послушай, друг, давай-ка снарядим корабль и поедем в мрачную Похъёлу, в туманную Сариолу. Не место для Сампо темная пещера. Пусть всем добрым людям на земле, всем, кто любит солнце, приносит Сампо свои дары!

А кователь Илмаринен говорит ему в ответ:

— Как же отберем мы у злой старухи Сампо? Разве не знаешь ты, что крепкие корни держат его под землей, — один корень в глубь горы ушел, другой за морской берег зацепился, третий в каменную скалу врос.

— А мы разрубим эти корни острыми мечами, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен, — и унесем Сампо из каменной пещеры.

Отвечает ему Илмаринен:

— Твоя правда, старый, мудрый Вяйнемейнен. Только не лучше ли нам поехать берегом? В море может догнать нас ветер, опрокинет нас буря, и придется нам грести не веслами, а руками, править не рулем, а локтем. Нет, пусть смерть тащится по волнам, а мы с тобой поедем берегом!

— Может, и опаснее путь по морю, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен, — зато прямее. Несет лодочку теченье, подгоняет ветер, торопят волны. Но не буду я с тобой спорить! Не хочешь ехать морем — поедем сушей. Только сперва выкуй мне, друг Илмаринен, огненный меч да покрепче закали стальной клинок, чтобы не был я беззащитным среди злых людей Похъёлы, чтобы мог я своим мечом отразить удары вражьих мечей.

Стал Илмаринен у горна, бросил в огонь железо, бросил в горящие угли сталь, прибавил горсть золота, подбросил пригоршню серебра и велел работникам качать мехи.

Точно тесто, размякла в огне сталь. Жидким маслом течет горячее железо. Со звоном струится серебряный ручеек. Как волна в море, колышется золото.

А Илмаринен всё стучит и стучит своим молотом.

Хороший меч выковал он старому, мудрому Вяйнемейнену: на кончике лезвия сияет месяц, посредине светит солнце, а на рукоятке блещут яркие звезды.

Пришел старый, мудрый Вяйнемейнен за мечом, осмотрел его со всех сторон и говорит: