Эдит Гамильтон - Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Ивик — не вымышленный персонаж. Он поэт, живший во второй половине VI в. до н. э. До нас дошли лишь очень немногочисленные фрагменты его произведений, но известен Ивик не ими, а драматическими обстоятельствами своей гибели. Близ Коринфа на него напали разбойники и смертельно ранили. Увидев в небе стаю журавлей, умирающий Ивик воззвал к птицам, чтобы они отомстили за него. Чуть погодя над открытым театром в Коринфе, трибуны которого были заполнены зрителями, показался журавлиный клин. Внезапно все услышали чей-то панический крик: «Ивиковы журавли! Прилетели мстить!» Зрители всполошились: «Убийца сам себя выдал!» Разбойника схватили, через него вышли на остальных, и все они были казнены.

Отец Каллисто Ликаон, царь Аркадии, был превращен за свои злодеяния в волка. Он подал Зевсу, заглянувшему к нему в гости, человеческое мясо. Нечестивец получил по заслугам, но и дочь его не избежала печальной участи, хотя сама ни в чем не была виновата. Зевс увидел ее в охотничьей свите Артемиды и воспылал страстью. Разъяренная Гера после рождения у Каллисто сына превратила несчастную в медведицу. Мальчик вырос. Однажды, когда он охотился, ревнивая богиня вывела Каллисто-медведицу прямо к нему, надеясь, что сын, разумеется по неведению, прикончит собственную мать. Но Зевс уберег Каллисто и поместил ее среди звезд, где она пребывает по сей день, зовясь Большой Медведицей. Позже рядом с Большой Медведицей засияла Малая — это занял свое место возле матери сын Каллисто, Аркад. Гера, негодуя на то, что соперница удостоилась подобной чести, уговорила повелителя морей запретить Медведицам опускаться в море, как делают все остальные звезды. Поэтому они, единственные из созвездий, никогда не заходят за горизонт.

Ее история уникальна, поскольку в кои-то веки перед нами не божество, воспылавшее страстью к противящейся этому девице, а девица, безответно влюбленная в божество. Клития полюбила бога солнца, а он никаких ответных чувств к ней не испытывал. Изнемогая от любви, она день-деньской просиживала на лугу, следя за путешествием своего ненаглядного по небу. В конце концов она превратилась в подсолнечник, цветок, который всегда обращен к солнцу.

Она была дочерью титанов Фебы и Коя. Ее полюбил Зевс. Лето готовилась стать матерью, но перед самыми родами Громовержец бросил ее, боясь гнева Геры. Ни одна земля, ни один остров, охваченные тем же страхом перед мстительной богиней, не давали Лето приюта. Так и скиталась она, не находя места, где бы разрешиться от бремени, пока не достигла крошечного плавучего острова. Не соприкасаясь с морским дном, он носился по волнам, гонимый ветром. Это был Делос, самый неустойчивый из всех островов, да вдобавок голый и скалистый. Но, едва Лето ступила на него и попросила пристанища, маленький клочок суши приветствовал ее как дорогую гостью, и в тот же миг со дна выросли четыре могучих столпа, чтобы служить островку вечной опорой. Там и родились дети Лето — Артемида и лучезарный бог Феб-Аполлон, а через много лет был выстроен величественный храм Аполлона, куда стекались люди со всего света. Голый скалистый остров из самого ничтожного превратился в самый почитаемый и стал называться «богозданным островом» [337] Пиндар. Отрывки. Гимны. Перевод М. Л. Гаспарова.

В «Илиаде» приводится описание сбора винограда: юноши и девушки укладывают спелые грозди в корзины, а рядом мальчик-музыкант играет «на звонкоголосой форминге …воспевая прекрасного Лина» [338] Гомер. Илиада. Перевод В. В. Вересаева. . Не исключено, что этой песней был плач [339] Первоначально в Древней Греции линосом (лином) называлась погребальная песнь. Скорее всего, слово «линос» — производное от «линон» («лен»). Описывая изображение сбора винограда на щите Ахилла, Гомер упоминает юного музыканта, который «по звонкорокущей лире сладко бряцал, припевая прекрасно под льняные струны» (перевод Н. И. Гнедича). Известно, что в архаические времена струны лир делали в том числе из льна. Позже линосы стали исполнять и на праздниках урожая, где радость перемежалась с грустью: люди печалились, что на смену цветению неизбежно приходит пора увядания. Во Фригии песня-плач традиционно называлась «литиерс» (см. Указатель ). — Прим. ред. по юному сыну Аполлона и Псаматы, Лину, который был брошен матерью, выращен нашедшими его пастухами и растерзан собаками, так и не достигнув зрелости. Подобно Адонису и Гиацинту, он олицетворял цветущую молодую жизнь, которая прерывается или увядает, не успев принести плоды. Восклицание «айлинон!» [340] Восклицание «айлинон» («ай» — сокращение от слова «ойтос», означающего «скорбная судьба», «гибель») превратилось в традиционный музыкально- поэтический припев и в других жалобных песнопениях, не связанных с судьбой Лина. Это причитание помогало создавать настроение печали. Горестный возглас «айлинон» использовался и в древнегреческих трагедиях. — Прим. ред. («горе Лину!») греки стали использовать как припев-причитание во всех скорбных песнях. От этого слова произошло английское междометие «alas», означающее всего лишь обычное «увы».