Анна Соле: Последний портрет Леонардо

– Сынок. Леонардо, – только сейчас он слышит голос матери, которая уже давно зовёт его. Катарина смеётся и протягивает ему какой-то свёрток:

– На, держи. Это я нашла здесь. Только никому не показывай. Спрячь где-нибудь. Хорошо?

– А что здесь, мама?

– Посмотри.

Он разворачивает грубую ткань и видит блеск золота. Перед ним лежит большая золотая пластина, на которой разбросаны в определенном порядке разные символы, а по углам мерцают красным светом великолепные камни. Он узнает солнце, луну, но помимо этого на ней с удивительным мастерством вырезаны другие непонятные знаки и буквы.

– Мама, что здесь написано? – спрашивает он.

– Я не знаю сынок, – говорит Катарина. – Я же не умею читать. Да и надписи здесь на другом, древнем языке. Когда ты вырастишь и выучишься наукам, ты всё поймешь.

– Я пойму?

– Да, да. Конечно сынок.

– Мама, а эти люди на стенах живые?

– Нет, они нарисованы. Их нарисовал древний художник давно-давно.

– А я смогу нарисовать так же красиво?

– Конечно, сможешь. Ты только учись.

Они вышли из пещеры, перешли ручей и стали подниматься вверх, на гору, туда, где небо было близко-близко. И Леонардо дал себе слово, что когда вырастет, обязательно вновь придёт сюда, спустится в пещеру, посмотрит на красивые лица древних людей, а после заберётся на вершину хребта, вытянет руку вверх и наверняка (ведь тогда он будет очень высоким) дотянется рукой до небес…

«Я так и не вернулся в то место, – с горечью подумал да Винчи, – Жаль…»

– Ваше величество, извините, – позвала Клод подошедшая фрейлина. – Вас ожидают.

Королева повернулась к художнику:

– Леонардо, Вы будете продолжать писать мой портрет?

– Да, Ваше величество. Конечно, если Вы не возражаете, – наклонил он голову.

– Я не возражаю. Тогда увидимся через несколько дней. Сейчас мне надо идти. До встречи.

– Я буду ждать Вашего приглашения.

Королева встала и направилась к замку, а художник дал указание своему ученику собрать краски и кисти. Пока тот тщательно промывал, обтирал и убирал кисти, Леонардо сидел в своём кресле, смотрел на безмятежное голубое небо и думал, что именно та гробница, показанная ему Катариной, предопределила всю его дальнейшую жизнь. Мама, сама того не ведая, указала ему путь…

Humanus sum possum errare falli et decipi. Я человек и могу ошибаться (перевод с латыни).

И была ночь, и звёзды, постепенно загораясь, озаряли чёрный небосвод отчужденно-холодным, неясным светом, а затем, разом пробудившись, вспыхнули десятками и сотнями на тёмном бесконечном пространстве. И наперекор времени года – был октябрь, вдруг качнувшись всем своим множеством, одним выверенным движением соединились в созвездия – чёткие, ясные, обведённые по контуру тончайшей линией. И не возникало более ни малейшего сомнения, что могучий орёл расправил свои звёздные крылья; застыла медведица – ширококостная, сильная, приземистая; грациозный лебедь летит по чёрным волнам, а великородный лев приготовился к битве… И холодный серебряный свет лился от тонкого серпа луны и мириад звёзд, разбавляя мглу синим и дымчато-серым, освещая медленно идущего по дороге одинокого человека.

Он шел прочь. От зависти и злобы, от лжи; от слишком напыщенного и безвкусного блеска золота, брильянтов, жемчугов, рубинов, изумрудов, кои украшали не только руки, шеи, уши и в изобилии одежды как мужчин, так и женщин королевского двора, но и – что его не мало удивило – лошадей. Истина сию минуту была вокруг – в прекрасном сиянии настоящих драгоценных россыпей, в тихом дыхании ночного неба, в спокойствии, исходящим от потока вечности, льющегося на него. С каждым пройденным шагом, с каждой минутой он чувствовал, как очищается от наносного, лживого, непомерно чванливого роскошества, на которое смотрел последние четыре дня.

Сперва ему польстило, что ради него Екатерина – мать правящего короля Франции Карла IX, вдова Генриха II, включила небольшой городок Салон —де-Кро в программу путешествия по стране, которое она решила предпринять с целью знакомства молодого короля со своим подданством. Бесконечная вереница повозок королевского двора и придворных, нагруженных мебелью, коврами, картинами, гобеленами, арками, посудой и бесчисленными нарядами, покинула Париж 24 января 1564, и лишь к октябрю этот нескончаемый эскорт добрался до Прованса.

Встреча состоялась в замке неподалёку от Салона. Его препроводили в большой зал, где на троне сидела женщина, одетая в чёрное, величавая и сильная, а он… видимо, стал слишком стар. Сперва зарябило в глазах от разнообразия бархатов и шелков, слишком замысловатых причесок и блеска драгоценностей, тут же гул голосов оглушил, не дав сосредоточиться, – и он растерялся. Молча стоял посередине огромной залы, не в силах что-либо произнести, обливаясь потом, это при том, что было довольно прохладно…