Dzairs Anabis - Любви О. Музыкальные экспозиции

– Ну как… аллюстрации! – пробубнил художник.

– А почему, Семён, я по вашим ал-люстрациям вижу, кто тут из зверят мальчик, а кто девочка?! – зашипела Аня. – И с какой это стати у матушки-гусыни грудь больше, чем у меня? Вот тут вот, это что такое торчит у лисёнка? Вы, Семён, надеюсь, не с натуры рисовали? Нет? Жаль. Весьма впечатляющие размеры. Исправить! Быстррро!

– Будь сделано… – вымученно вздохнул Семён.

– Так чего это, кто водку-то заказывал? – повторил вопрос курьер.

– Да какую водку? Какую водку? У нас дети едут! Де-ти же! – обернувшись, хором проскандировали все присутствующие.

Курьер ухмыльнулся:

– А я вас ра-зы-грал! – весело выкрикнул он. – Это на самом деле не водка, а дети!

Он кинул ящик на пол, ящик раскололся, и из него высыпала орава ребятишек.

Целый вагон детей.

Аня лучезарно улыбнулась, взмахнула рукой и превратилась в фею.

Пётр решил, что пришла пора делать ребёнка. Как раз жена есть.

Зашёл в комнату, поправил трико и озвучил жене своё решение. Жена Петра с гордостью посмотрела на мужа – мол, какой ответственный мужик. Легла на тахту готовая.

Пётр повозился, не выходит. У него с этим проблемы. Позвонил соседу.

Пришёл сосед Павел. Посмотрел на жену Петра. А она лежит распахнутая и ждёт. Павел высморкался, плечами повёл:

– Надо бы того, – говорит Петру, – ну это самое-то.

Пётр метнулся к холодильнику, достал початую, разлил. Сели, закусили.

– Чо, как на заводе-то? – спрашивает Павел задумчиво. На вторую намекает.

Разлили, закусили. За завод.

– Да так, как всегда, ну…

Не заводится Павел. Что уж про Петра говорить. Жена лежит готовая, ждёт.

– Глянь, чо там? Лежит? – Павел закуривает. Пётр встаёт, идёт, смотрит, возвращается.

– Да не говори… Лежит, ждёт.

– Плохо дело…

Покурили, в окно посмотрели. За окном двор, бельё. Кошка носится. На бельё синица села, опросталась.

Пётр встал, зашёл в комнату, присел на тахту.

– Ну как, норм?

– Очень, – отвечает жена, – очень норм.

Пётр видит, что норм. Гладит её по бигудям.

– Молодец, – говорит, – ты у меня. Ну, лежи. Ща усё будет.

Жена лежит. Ответственная. Размышляет, как дитё назвать.

Пётр возвращается на кухню, а там Павел. Павел разлил уже. Закусили, вздохнули. Павел встал, обувается.

– Ты чо это удумал? – возмущается Пётр. – Никак уходишь?

– Дак, я это! – Павел на бутылку кивает. – Я не того. Ты не подумай!

Пётр кивает согласно: «Ага! Ну, давай».

Павел уходит до магазина. Жена лежит. Пётр сидит. Кошка носится. Синица бельё пачкает.

Пётр пишет стихи на пачке беломора. Жена эротически стонет с тахты, старательно копируя успешных в этом деле актрис. Но получается трагично и патетично. Пётр плачет.

Звонит телефон. Потому что за него уплочено.

– Алло! – говорит Пётр. Потом берёт трубку и повторяет в неё.

Это звонит тётя Зина. У неё язык зачесался. Пётр спрашивает у неё подробности зачатия. Тётя Зина рассказывает, и Пётр снова плачет. Жена эротически постанывает с тахты.

Тут приходит Павел. Достаёт две. Закусили.

– А ты чо тут? – Павел расстроен, что Пётр плачет. Пётр протягивает ему пачку беломора, и Павел читает стих. Павел плачет.

– Может, Павликом назовём? – кричит жена с тахты.

– Или Петром! – восклицает Павел. Опрокидывают по две. За Павлика и за Петра. Потом затягивают про ворона, да про берёзки. Жена эротически подвывает, теребя бигуди.

– Пора! – вздыхает Пётр. Павел встаёт, стягивает штаны. В дверь звонят.

Пётр открывает дверь. Там Глеб с портвейном. Глеб тонко и пронзительно кричит.

– Вы тут чо? – спрашивает Глеб. Пётр показывает ему на Павла. У Павла стянуты до колена штаны. Между ног у Павла темно и что-то происходит.

Потом Пётр заводит Глеба в комнату и показывает жену на тахте. Жена Петра лежит вся раскидавшаяся и эротически стонет.

– Понятно, – говорит Глеб. А потом добавляет, – ну надо того? Раз такое дело…

Все идут на кухню, опрокидывают, закусывают.

За окном наступает вечер. Синица крайне плохо себя ведёт на развешанном белье. Кошка носится. Все понимают, что она сумасшедшая.

– Давай, пока не это самое, – просит Пётр Павла. Глеб массирует Павлу плечи и сбрызгивает снизу одеколоном. Павел стонет. Жена Петра эротически вторит ему с тахты.