Петр Алешкин - Богородица. Роман

– Одна дочь твоя замужем, и два сына женаты, не живут с тобой в одном доме.

– А люди? Что скажут люди? Не стану ли я для них посмешищем? Подумай, Захария, прежде чем предлагать такое.

– Это не моё решение, Иосиф. Сам Господь указал на тебя. – Захария знал Иосифа как человека добросердечного, трудолюбивого, со спокойным нравом, и думал, что Господь безошибочно выбрал его в обручники. Марии будет покойно в его доме. Жаль, что у него столько детей. Но что поделаешь, коли так. В любом случае Иосиф будет верным хранителем чистоты Марии. Думая так, Захария говорил строгим тоном: – Ты примешь Деву и будешь хранить Её. А станешь противиться воле Божьей, накажет Господь. И накажет жестоко, вспомни, как наказал Он Датана, Абирона и Корея, как земля разверзлась и они были поглощены за ослушание.

Захария был убеждён, что Иосиф согласится принять в свой дом Марию, и не ошибся.

– Да будет исполнена воля Божия, – со вздохом, грустно произнёс Иосиф и не удержался, пожаловался: – Ведь ты знаешь, Захария, что в доме моём нет достатка, пищу мне приходится добывать тяжким трудом, и Марии придётся работать изо дня в день, не зная отдыха.

– Господу эту известно, и всё же Он избрал тебя… Мария труда не чурается. Она чудесная рукодельница. Мы будем время от времени давать Ей прясть шерсть для храма, вышивать ткани и священнические облачения.

Мария вернулась в Назарет через одиннадцать лет после того дня, как весь город провожал Её, одетую по-царски, весёлую, счастливую, в Иерусалим, в храм. Вернулась незаметно, тихо. Никто не обратил внимания на старца с ослом и юную деву, бредущих по переулку в нижней части Назарета, там, где были жилища бедняков. Мария смутно помнила Назарет. В голове стояли отдельные видения шествия по городу с родителями впереди поющей процессии, помнились девушки с зажжёнными свечами, праздничные люди вдоль улиц, помнилось ощущения счастья. А возвращалась в Назарет Мария с грустью, со смирением представляла будущую жизнь в доме Иосифа. По дороге он рассказал Ей, что не богат, трудом рук своих зарабатывает на хлеб, что имеет шестерых детей. Двое сыновей подростков, Иуда и Иосий, и дочь невеста Фамарь живут с ним под одной крышей, а Иаков и Симон женаты, живут отдельно. И дочь Саломия замужем. «Как они примут Её? Как отнесутся к тому, что их престарелый отец привёл в дом юную жену? Ведь им неведомо, что Она дала обет безбрачия. На всё воля Божья, – думала Мария. – Как Богу угодно, так и будет».

Когда Иосиф и Мария свернули из переулка на длинную улицу и подошли ко двору Иосифа, они увидели вдали на площади возле синагоги волнующуюся толпу. Оттуда доносились резкие возгласы, возмущённые крики. Люди, а там были, видно, одни мужчины, то отскакивали от толпы, нагибались за чем-то и снова бросались в возбуждённую толпу. Тревогой веяло оттуда.

Мария вопросительно взглянула на Иосифа:

– Что они делают?

– Не знаю, – коротко ответил Иосиф. Он догадывался, что там происходит.

Они вошли во двор, из дому им навстречу выскочила девушка. Выскочила и остановилась на пороге, с удивлением глядя на Марию.

– Господь с тобой, Фамарь, – ласково поприветствовал дочь Иосиф. – Что тебя так поразило? Это Мария, сирота, Дочь наших умерших родственников Иоакима и Анны. Она будет жить у нас. Подругой тебе будет.

Пока говорил так Иосиф, во двор вбежали два худых и высоких подростка. Они тяжело дышали от быстрого бега, остановились и тоже уставились на Марию, юную девушку, удивительно похожую на их сестру Фамарь. Обе они были довольно высокого роста, у обеих светло-русые волосы, тёмные глаза цвета маслины, обе с прямыми продолговатыми носами. Только лицо их сестры было обычно лукавым, игривым, открытым для шутки и смеха, а лицо новой девушки выражало смирение, простоту, а сейчас было смущённым.

– Мария, это дети мои: Иуда, – указал Иосиф на одного из сыновей, потом на другого, – Иосий, а это Мария, Дочь наших умерших родственников. Она теперь будет жить у нас. Любите друг друга.

Братья казались ровесниками, но Иуде было тринадцать лет, а Иосию – двенадцать.

– Там… там… – возбуждённо указал Иуда в сторону синагоги. – Там Ноеминь камнями забили до смерти.

– Ноеминь? Это молодая сноха Дримила? – хмуро спросил Иосиф.

– Её муж в спальне с Анхусом застал, – усмехнувшись, ехидно ответила Фамарь.