Петр Алешкин - Богородица. Роман

– Если бы Захария был первосвященником в прежние годы, он бы не стал корить нас за бездетность, – вздохнул Иоаким. – Сколько лет он живёт с Елисаветой?

– Двадцать лет почти, – быстро ответила Анна, радуясь, что муж переменил тему, значит, согласился с тем, что Мария ещё год будет радовать их.

– Двадцать лет, а детей нет… Он бы не стал корить нас за безчадие, – повторил Иоаким. – Не пришлось бы нам страдать и терпеть унижения.

– Не греши, Иоаким, – укорила его Анна. – Не гневи Бога. Если бы не наши страдания, если бы не наши слёзы, разве дошли бы до Господа наши молитвы? Разве не милость Господня наша умница Мария?

– То Она у тебя несмышлёныш, то умница, – засмеялся Иоаким. На душе его стало легко от принятого решения не отправлять в храм Марию ещё год и радостно от того, что целый год он будет слушать голосок долгожданной Дочери в своём доме. – С нами Бог наш был милосерден, надеюсь, что и Захария заслужит такую же милость.

– Да будет так! – Мария прильнула к груди мужа с благодарным чувством за то, что он подарил ей целый год общения с Дочерью.

– Ты помолодела после рождения Марии, – погладил её по голове Иоаким, прижимая к груди. – А я совсем седой стал.

– Борода седа, а тело крепко, – Анна сжала пальцами его руки.

– Старости я совсем не чувствую, – сказал Иоаким. – Может, Господь ещё порадует нас детьми.

– На всё воля Божия…

Год пролетел незаметно. Почти каждый день Анна разговаривала с Марией о Боге, приучала Её к мысли, что скоро они расстанутся и Она будет жить в храме, будет служить Господу, рассказывала, какие у Неё будут в храме счастливые дни. Нет ничего на земле радостней служения Богу.

Иоаким исподволь готовился к радостному дню введения во храм Марии, с грустью ждал дня прощания с Дочерью. Он накупил много свеч, заранее выбрал и особенно откармливал овнов для праздничного пира и для жертвы Господу, заранее договорился с непорочными девами для сопровождения Дочери в Иерусалим, заранее пригласил на пир родственников, священников, старейшин.

Пир гостям понравился. Анна тоже была довольна. Мария понимала, что этот пир в Её честь, каждый гость показывал Ей это, восхищался Ею, ласкал, говорил, какая она красивая и счастливая. Понимала, что Её жизнь после этого пира, этого всеобщего веселья, всеобщей радости изменится, что завтра Её поведут в храм, какой-то чудесный храм, где она будет служить Господу. Она видела, что каждый из гостей хотел бы жить в храме, но им нельзя, только Ей можно. Веселье Дочери радовало Анну. Сердце её наполнялось то счастьем, то грустью. Ещё три дня, три дня пути в Иерусалим, и Дочь выпадет из её жизни. Будет, будет она навещать Марию в храме, будет видеть Её, обнимать, разговаривать с ней, но редко, очень редко. Три дня пути будут отделять её от Дочери. Не услышит она больше детского смеха в своей спальне, никто не будет задавать ей бесконечных вопросов. Тишина поселится в её спальне, тишина. От этих мыслей было грустно. Но как только Анна представляла Марию в храме, представляла Её в окружении служителей Божьих, сердце Анны наполнялось счастьем и гордостью за Дочь. Все Её будут любить в храме, не любить Марию невозможно.

Ранним утром Иоаким с родственниками, которые должны были сопровождать Марию в храм и ночевали у него после пира, навьючили несколько ослов свечами, дарами Господу, провиантом и другими необходимыми в дороге вещами.

Приготовления к путешествию были закончены, когда солнце поднялось высоко над горной грядой, тянувшейся к горе Фавор. Родственники, знакомые, нарядные девушки толпились во дворе Иоакима, ожидали выхода из дома Анны с Марией и служанками. Было шумно. Как всегда в таких случаях, бегали, кричали ребятишки, тонко и весело смеялись о своём девушки, группами стояли, разговаривали пожилые люди. И вдруг всё стихло. Только восхищённый шелест прошёл по двору Иоакима. Все умолкли и обернулись ко входу в дом, где на пороге стояли Анна и Мария. Девочка была одета как царица. Анна с гордостью смотрела на восхищённые лица гостей. Мария поняла, что все восхищаются Ею, смутилась вначале, потом заулыбалась радостно, чуть сощурившись на солнце.

Девушки зажгли свечи и вышли на улицу, вслед за ними родители вывели за руки Марию, за ними потянулись сопровождающие, после них – навьюченные поклажей ослы.

Одна из девушек, идущих со свечами впереди, тонко и торжественно запела. Песню подхватили сначала её подруги, потом Анна с Иоакимом и гости позади них. Из домов Назарета выходили люди, смотрели на процессию, некоторые присоединялись к ней. Мария впервые шла по улице, впервые видела столько людей. Всё для Неё было ново и радостно. Она видела, что все люди и те, что шли вместе с Ней, и те, что стояли вдоль улицы, смотрят на Неё, все любуются Ею. Весело было Ей шагать, держась за руки родителей.