Александр Попадин - Местное время 20:10

И то правда, как сегодня живёт калининградец? Какова средняя температура и не остыл ли прежний гонор, разбавленный переселенцами из Средней Азии? Чем питается Гордыня Никитич Суперцоллерн, чем занимается на досуге и помимо оного?

Пишем «Калининградская область» – подразумеваем «граница». Она вокруг, и вся исключительно государственная. Для ЕС мы геополитический инклюз, инокультурное тело по кличке Анклав. Для остальной России мы эксклав. Для нас самих… Вот поэт однажды сказал, что «все мы немного лошади». Не знаю, как лошади, но что все калининградцы – немножко контрабандисты, сомневаться не приходится. В хорошем смысле этого слова.

Всякий, кто учился в советской школе, списывал или давал списывать. Если вспомнить райские сады студенчества, то «шпоры» и «бомбы» остаются непременным атрибутом студенческой жизни. Точно так же привычка обманывать бдительное око (кому бы оно ни принадлежало) в крови у постсоветского человека. А так как калининградец чаще остальных россиян пересекает границы, то отсюда почти всегда следует опыт контрабанды 4 4 На приграничном жаргоне – «контрабаса». . Либо участия, либо наблюдения, либо потребления, при любой степени законопослушности.

Каждый из нас потел, заполняя в декларации строчку «сколько везёте наличных денег?» (а вдруг я укажу, что у меня 700 баксов, а меня за шлагбаумом бомбанут?). Все мы просиживали томительные часы в автомобильной очереди. И убеждались на собственной шкуре, что Граница – это государство в государстве. Особая зона, где половина жизненных правил вообще не действует, а в другой половине привычный абсурд жизни заменён на свой, пограничный.

В одной научной книжке по фольклористике я нашёл утверждение: человек, отправившийся в путь (путник), перестаёт быть самим собой и может оказаться кем угодно. Полностью подписываюсь! Не раз, бывало, отправлялся и становился, но достигал окончательной точки и возвращался восвояси, к себе самому. Ох, не зря здесь фольклористы копают, ох, не зря!

Фольклористы и поэты. Потому что настоящий Поэт, столкнувшись с Прозой Жизни – даже Пограничной Жизни, – всегда найдёт способ придать ей черты поэтические и баснословные. Или изобретёт, например, метод Гоголя.

Калининградский визуально-генетический поэт 5 5 Данная разновидность поэтов любит употреблять непонятные слова, а всякую непрактичную сложность, перенесённую на чуждый материал (например, на геном розового тушканчика), называет поэзией. Дмитрий Булатов очень любит составлять всемирные энциклопедии по нетрадиционной поэзии. Однажды он издал энциклопедию визуальной поэзии, затем – геномной поэзии, потом ещё какой-то поэзии, являя миру удивительное разнообразие поэтической телесности.

Самую свою первую энциклопедию он печатал в середине 90-х годов в Польше: там было дешевле. Отпечатал 999 экземпляров и встал перед проблемой переправки тиража через границу.

Двигаться официальным путём означало зависнуть на границе на неопределённое время с неопределённым результатом. Объяснить нормальному человеку, что такое визуальная поэзия, было почти невозможно. Тем более невозможно объяснить сие таможеннику. Нет, конечно, порнухой в толстенной книге не пахло… но кто их знает, таможенников? Существа они капризные, а запретительная власть у них большая: сочетание – хуже не бывает. И тогда Дмитрий придумал «метод Гоголя».

На польской стороне багажник старого «Форда» забивался пачками с поэзией, а сверху клался портрет Гоголя, взятый из школьного кабинета литературы. В рамочке, за стеклом, но без подписи. Знаменитый школьный портрет, на который мы взирали с 6 по 10 класс, стоя у доски и пытаясь вспомнить непрочитанную книжку.

Польскую сторону Дима проезжал беспрепятственно, панам было до фени, что ты вывозишь, лишь бы не ввозил. На российской стороне упитанный таможенник открывал багажник, замечал портрет и застывал, поражённый молнией. В мозгу таможенника возникала мнемоническая воронка, из жерла которой глядели на него школьные годы. Он явно где-то видел этого мужика на портрете, очень знакомый мужик, как же его звать-то?.. что-то вроде…? или …а? Таможенника клинило. Минуту он смотрел на портрет, затем захлопывал багажник и в ступоре пропускал машину. «Ччччёрт, как же его звать-то, явно откуда-то знаю, может, в кино видел?..» …Следующую ходку Дима делал в другую таможенную смену и с портретом Достоевского. Так за четыре ходки вся визуальная поэзия была перевезена на нашу территорию.