Александр Шленский - Уплотненное время

Александр Шленский

Уплотненное время

Now I lay me down to sleep, I pray the Lord my soul to keep. If I should die before I wake, I pray the Lord my soul to take.

...Ну правда, уж очень трогательная в Америке молитва на ночь. От нее веет духом спокойствия, заботы и мудрой предусмотрительности. Американцы в большинстве своем очень предусмотрительны, законопослушны и ответственны. В самом деле, если американец умрет в бодрствующем состоянии, то первым делом он дисциплинированно отправится занимать очередь в чистилище, аккуратно сложив свою душу в фирменный пакет, который специально поставляет для этой цели какая-нибудь известная компания; он не забудет при этом снабдить свой пакет лэйблом с фамилией, именем и своим личным номером социальной безопасности, чтобы, не дай Бог, не перепутали. А вот если американец умрет во сне, тут возникает некоторое затруднение: нет возможности выполнить свой долг, вот и приходится оставлять господу Богу небольшое сообщение, типа как на автоответчик, чтобы он его прочел и в случае необходимости сам позаботился о новопреставленной душе.

Какой остроумный и великолепный выход, неправда ли? Вся молитва занимает не более десяти секунд, после чего вы можете спокойно спать, уже ничего не опасаясь. Впрочем, и все другие американские молитвы ненамного длиннее. У людей в Америке мало времени. Hurry up! Hurry up! Скорее, скорее, скорее! И ждать помощи от Бога тоже времени нет. Поэтому одна из молитв, которую я слышал неоднократно, была такова: давайте попросим Иисуса, чтобы он помог нам как можно скорее, уже на этой неделе, или даже нет, лучше прямо сейчас! Через месяц будут уже совсем другие заботы, и Бог зря потратит время, помогая в том, что уже стало ненужно, потому что уже проехали.

А хотите, я скажу вам по секрету, почему у американцев так хронически нехватает времени? Вы скажете, потому что они много работают. Вовсе нет! То есть, да, конечно, работают они много - но вовсе не все и не всегда. Нет, тут дело в другом. Дело в том, что американцы исключительно серьезно относятся к тому, к чему вроде бы серьезно относиться никак нельзя - к катанию на роликовых коньках и на велосипеде, посещению клубов, игре в гольф, в футбол, биллиард и кегли, одуряющий бег до седьмого пота по беговой дорожке или по обочине дороги, с ушами, занавешенными плейром, и так далее. Все это выполняется с исключительной ответственностью, самоотверженностью и прилежанием, и непременно по расписанию. К сожалению, возвышенные виды активности, такие как писание картин, музыки и стихов, чтение книг и обсуждение их содержания за рюмкой чая, и все такое прочее в расписание не запихнешь, тут требуется вдохновение! А вдохновение и расписание - это плохие друзья. То есть вовсе даже не друзья. То есть какие к черту друзья, причем тут вообще слово "друзья", если они сожрать друг друга готовы!

Похоже, что в Америке расписание сожрало вдохновение почти что начисто, и разве что под конец немного подавилось. Поэтому в Америке теми видами деятельности, которые требуют вдумчивости и вдохновения, боли, нерва, отвращения и восторга, который нуждается в высокохудожественном воплощении и умелой подаче - всем этим занимаются только профессионалы. И занимаются не так, как мы - сидит эдакий Вася и от фонаря творит шедевры. В Америке такого Васи в помине не найдешь! Нет его здесь. В этом воочию убедилась одна моя знакомая-режиссер, после того как подошла к осветителю и попросила его: "Барни, сделай, пожалуйста, что-то легкое, осеннее, желтовато-печальное, чтобы напоминало о детском простуженном горле и чуть-чуть хотелось плакать". "А какой это номер цвета?"- невозмутимо спросил Барни. А узнав, что человек называет себя режиссером и не знает цветовую палитру по номерам, Барни мрачно посоветовал бедной женщине прочитать техническое руководство, а потом уже приходить на съемки. Да, милые мои, осветитель Барни со студии в Лас-Вегасе - это вам не нижегородский Вася, который сидит осветителем в убогом ТЮЗе и творит шедевры от фонаря!

Вообще, атмосфера в Америке такова, что она предрасполагает именно к поверхностным, механическим видам активности, не оплодотворенным большой работой мысли и возвышенных чувств. Возможно, раньше в Америке писать хорошие, душевные книги было легче - ведь писали же их Марк Твен, О.Генри и Джек Лондон (больше я никого из американцев просто не читал). Но наверное раньше вообще было легче писать. То есть настолько легко, что люди умели писать даже не то чтобы по одиночке, но и целыми группами. Вспомним хотя бы Козьму Пруткова, чье виртуальное триединство навеки вошло в анналы русской литературы. Что-то редко его теперь вспоминают - времена, видимо, для него наступили неподходящие.