Егор Колотвин - Тело упыря

Задыхаясь от пережитых воспоминаний, юноша уцепился за эту идею, пытаясь убедить себя, что это лишь кошмар, а самого продолжала бить дрожь. На какую-то долю секунды ему и вправду показалось, что это был сон, и даже стало легче.

«Кошмар… небылицы», – думал он, застрявший по плечи в собственной могиле, и потянулся к вороту рубашки, сильно сдавившему горло. Пальцы коснулись толстого рубца на коже. Евгений замер, предчувствуя кончину своей надежды. Дрожащие пальцы ощупали грубый, стянутый нитками шов от кадыка до подбородка. В памяти вновь возникло последнее воспоминание – падение на пику и провал в темноту.

Схватившись за затылок, он нашел такой же рубец сзади и заскулил. Призрачная надежда на то, что это был кошмар, снящийся ему в гробу из-за недостатка кислорода, растаяла как туман. Жуткая правда вновь, но уже сильнее, так как она осознавалась Евгением, обрушилась на него и он, широко раскрыв глаза, схватился за голову.

– Что я наделал? – прохрипел парень и начал из всех сил извиваться, стараясь выбраться из земли.

Как только ему это удалось, он сразу же побежал прочь с кладбища, да так быстро, что снес оградку вокруг своей могилы и сбил коленом памятник, даже не почувствовав удара. Отчасти потому, что не было в мыслях ничего кроме трагедии, которую он допустил. Юноша мчался домой, даже не понимая, зачем. Просто от страха, от истерии, охватившей в тот момент, от ощущения, что по его вине случилось что-то непоправимое.

Он спрашивал себя о том, что надеялся там увидеть. Может, стоило бежать к участковому и рассказать обо всем случившемся? О могиле и Андрее, о том, как его закапали заживо? Но, несмотря на мысли, что задерживались в его сознании не дольше чем на мгновение, он продолжал бежать. Нужно было домой. Не для того, чтобы спасти кого-то, где-то в душе он догадывался, что спасать уже некого, но ему было нужно увидеть. Нужно было и все.

Деревья мелькали мимо, а позади юноши росли клубы пыли, поднимаемые ногами. Он и не замечал, как быстро бежал. Не заметил и того, что больше не задыхался, а сердце не рвало грудную клетку, желая выбраться наружу. В голове не было ничего, кроме какой-то смутной, неосознанной надежды на то, что кто-то еще жив.

Он остановился у зеленой деревянной калитки. Догнавшая юношу пыль, захлестнула его по пояс и, просачиваясь сквозь дощечки, прошла внутрь.

Евгений сразу увидел открытую нараспашку дверь дома. Та слегка покачивалась на ржавых петлях и ритмично ударялась о стену. Юноша перекинул руку через калитку и отпер щеколду.

Стоило ему ступить шаг, как рядом в сарае раздалось иступленное мычание коровы. Тут же послышалась тяжелая поступь копыт, а за ней и мощные удары в деревянную стену возле юноши, словно обезумевшее животное хотело выбраться.

Евгений с испугу отпрянул прочь, как вдруг в курятнике взбесились куры. Их удары об стены и кудахтанье звучали так громко, что юноша схватился за голову и скорее побежал в дом, как вдруг, у самого порога спохватился и замер, вцепившись отросшими когтями в дверной проем. Парень остановился так резко, словно перед ним была оживленная трасса, а он только что чуть не угодил под тяжелую фуру.

Евгений так и застыл, глядя в коридор дома и не понимая, что его остановило. Он попытался войти, но снова не смог. Не смог не потому, что перед ним возник какой-то невидимый барьер, об который он стукался головой, а по какой-то неясной ему самому психологической установке. Все это казалось настолько абсурдным и бредовым, но в тоже время имеющим над ним власть, что ему стало страшно, не сошел ли он с ума. Евгений мысленно обратился к ноге, заставляя ту переступить порог, но она не подчинилась. Не потому что отказала, а потому, что разум не позволил ей войти. Также осознанно и по его воле, словно ему предстояло засунуть ее в медвежий капкан.

«Да что же это такое, если я в свой дом войти не могу?», – подумал Евгений про абсурдность происходящего, в тоже время четко понимая, что зайти в дом ему никак нельзя, – «С ума я что ли схожу?».

Он отошел назад и с разбегу рванулся к дверному проему, но в последний момент, рефлекторно схватился за него, да так крепко, что даже сорвал дверь с петель, однако даже кончик носа не пролез внутрь.

В гневе ругая себя за глупость, которая вдруг им овладела, точно какая-то врожденная, дурацкая черта, он начал обходить дом, в надежде увидеть хоть что-нибудь через окна.

Юноша перешагнул через развалившиеся кусты роз, которые недавно, а может и несколько дней назад, раздавил, убегая из дома. Тут же вспомнилось окно, через которое он выбрался из спальни, спасаясь от существа, похожего на его брата. Смутный страх снова овладел Евгением и он, сгорбившись еще больше, чем был, прокрался к тому самому окну.