Симона Гаубъ - Вербное воскресенье. Книжица рассказовъ, сказокъ, и прочих странныхъ психозарисовокъ

Если будешь удачлив, поймаешь горящее перо. Храни этот талисман, и тогда ты не забудешь то, что увидел сейчас, ты будешь знать, что где-то и тебя ждёт твой обжигающе-холодный вихрь, раскинутый на многие километры, под сводом из пыльного черного махера разряженного пространства.

С веток тополя во дворе на тебя смотрит подвешенное за ногу голубиное божество – это знак. Скоро придёт твоя очередь набирать высоту.

Ты находишь в кармане обугленный остов пера. Когда-то оно росло из тебя. Ты долго уверялся, что не умеешь летать. Но ты попробуешь снова, рано или поздно, вот только наберёшь побольше жира на ядовитых вокзальных харчах…

Ты обнаруживаешь, что к ноге твоей привязана веревка. Запах мокрой тополиной смолы не оставляет тебе выбора.

Твой выход.

Маленькая девочка проводит лето в домике своей тёти – лесной ведьмы. Тётя щедро кормит девочку сливками из под собственной коровы, пасущейся на лесной опушке у окна. Под самым потолком развешаны веники сухих трав, за стеной в курятнике квохчут куры. Ветер шелестит в кронах деревьев.

Стол полон даров природы, к чаю много сладкого и пряностей. Ночью в доме – жар печи, а на улице, только открой дверь – такие невиданные россыпи звёзд, что кружится голова от такого великолепия. Звезда упала девочке в руки, и как маленький котёнок просит молока.

Девочка напоила звезду молоком из своей кружки, и звезда зазвенела, засмеялась, затрепетала в ладонях, а потом рассыпалась облаком из светлячков.

На руках осталось тепло, а во рту – отголоски сливок и пряностей.

Скалистые стены, увитые зеленью китайских тропиков, наконец раздвинулись перед усталыми путешественниками. На их обгоревших от солнца, грязных лицах засияли улыбки, когда впереди открылась просторная поляна с водопадом, с шумом и клокотанием рвущимся из отвесных скал. Рядом с небольшой ванной, в которую с высоты обрушивались воды, росли персиковые деревья, на их ветках налились нежные плоды.

Многие слышали легенду о молодильных яблочках, но о золотых персиках, дарующих бессмертие, знали только избранные. Согласно преданию, персики эти росли в глухих китайских джунглях, между бурных рек и крутых скал, и добраться до них мог только тот, чьё сердце бесстрашно, ум безмятежен, а душа чиста, как первая улыбка младенца: того, кто обладает всеми этими качествами, внутренний компас должен был рано или поздно вывести к волшебной поляне.

Группа отважных искателей выдвинулась в путь ещё полгода назад, и за это время уже почти утратила надежду, что может сорвать куш.

В команду входил Бен – мужчина сорока с лишним лет, видавший виды путешественник, капитан отряда, Джилл – острая на язык и бойкая медсестра, бросившая работу в сельском госпитале ради похода за волшебными персиками, Генри, ботаник по образованию, и Стиви – каноничный, сказочный дурачок, которого взяли в эту экспедицию исключительно для того, чтобы он приносил удачу, и, как всегда, выпутывался самым неожиданным образом из самых страшных передряг. Кто в конце концов стал той самой улыбкой младенца, бесстрашной и безмятежной, группу уже не интересовало. Только увидев налитые томной спелостью персики бессмертия, все бросились их собирать. Кроме Стиви. Он заметил прыгающую у воды лягушку и попытался заговорить с ней, в надежде на то, что она окажется заколдованной принцессой.

Набрав полные сумки золотых персиков, путешественники поужинали, приготовив на костре ухи из местной рыбы, и, конечно же, попробовали волшебные плоды, которые, вне всяких сомнений, обладали просто неземным вкусом. После чего все мирно заснули, надеясь завтра отправиться в обратный путь, насушить из персиков урюка и продавать его на вес золота.

С первыми лучами солнца Стиви открыл глаза. Персиковый сад стоял ещё в голубой утренней тени, воды, падающие со скалы, светились наверху, а внизу сливались в затемненное полотно. Почувствовав себя странно, парнишка взглянул на спящих товарищей. Они словно вросли в землю, и местами из их рук и ног, из головы, пробивались ветви персиковых деревьев.

Да и сам он пустил корни, как стало ясно чуть позже. Пошевелиться не представлялось возможным, пока ещё могла двигаться только голова. И чем выше вставало солнце, тем сильнее деревенело всё тело, и Стиви всё думал, глядя на рощу, что эти деревья, скорее всего, росли здесь всегда, и будут расти ещё много-много сотен лет.