Юрий Либединский - Сослан-богатырь, его друзья и враги

И верно, Сырдон, выпрыгнув у меня из-за пазухи, тут же кинулся в преисподнюю, к царю тьмы. И сказал он: «Конечно, ты не забыл, как дерзкий нарт Сослан надсмеялся над твоими красавицами-дочерьми и отказался на них жениться? Теперь ты можешь ему отомстить за это. Я знаю, как его уничтожить: в коне вся надежда его, а смерть коня в копытах его. Дай мне скорее самых метких твоих стрелков, чтобы снизу, из преисподней, пускали они свои черные стрелы в копыта солнечного его коня!»

Дал ему царь преисподней самых метких своих стрелков, стали они пускать из преисподней свои черные стрелы в солнечного моего коня. Снизу вверх полетели стрелы, сразу пронзили они копыта коня, и замертво упал мой упругокопытый. Но, умирая, сказал он мне: «Как только умру я, ты быстро, но осторожно, не причинив никакого изъяна, сними с меня шкуру и набей ее соломой. Потом сядь верхом на чучело мое, и — кто знает? — может быть, я и донесу тебя до дому!»

Быстро и осторожно снял я шкуру с коня, набил ее соломой, положил седло на спину чучела, сел верхом: и поскакал в селение нартов. Но, оказывается, подслушал Сырдон предсмертные слова коня. Опять побежал он к царю чертей и сурово потребовал: «Эй, черти, скорее накаляйте наконечники ваших стрел и стреляйте по коню Сослана!»

И черти, накалив докрасна наконечники стрел, стали снизу-вверх стрелять по моему коню. Попали раскаленные стрелы в соломенное брюхо коня, вспыхнула солома, и дотла сгорел верный мой конь.

Пешком, с седлом за плечами, пришел я в родной дом. Все без утайки рассказал Шатане. Она поверила мне, и вы мне поверьте!..

— Как же нам не верить тебе, доблестный Сослан! — ответил Ацамаз. — Ну, а теперь за тобою черед, Урызмаг, наш старший.

И вот что сказал Урызмаг:

— Я тоже нартский муж, не хуже других. Много совершил я дивных дел, много я видел чудес, но обо всем, конечно, не стану рассказывать. А вот послушайте-ка, что случилось со мной поздней осенью, когда я охотился на равнине Зилахар. Ничего не взял я в дорогу и не добыл ничего на охоте. К вечеру упал вдруг туман, и настала такая черная ночь, что я сразу заблудился. От голода и от жажды на тонком волоске держалась душа моя в теле. Но покровитель путников Уастырджи привел меня в заросли бурьяна — видно, здесь была когда-то стоянка пастухов. «О, если бы здесь сохранился плетнем огороженный загон, в котором я мог бы прилечь и отдохнуть в безопасности!» Только выговорил я эти слова — и вдруг вижу: плетень передо мною. Сделал я шаг за плетень, из тумана выплыла дверь, и вот стою я у порога какого-то жилья. «Войду-ка я внутрь, там мне будет спокойнее» — так подумал я, открыл дверь и вошел. Попал я в красиво убранное и освещенное жилище, и тут силы понемногу стали возвращаться в мое сердце. «Вот теперь поесть бы чего-нибудь!» вслух сказал я. И только сказал — гляжу, передо мной стоит фынг, заставленный напитками и яствами. Насытился я, и беззаботному сердцу сороки подобно стало мое сердце. «Вот теперь ничего мне не нужно», подумал я. Сытый, в хмелю, веселый, задул я огонь и прилег. Вдруг в полночь все кругом озарилось светом. «Уж не дом ли загорелся?» тревожно подумал я, но тут же услышал женский голос:

«Не пугайся, нартский муж! Это от косы моей свет исходит».

«Эх, умереть бы тебе, Урызмаг!» подумал я и шагнул к двери. «Должен я узнать, что это еще за диво».

И тут женщина сказала мне:

«Чего ты добиваешься, Урызмаг? Ведь все, в чем ты нуждался — вкусные яства и хмельные напитки, — все прошло через твое горло. Чего тебе еще нужно?»

«Хочу теперь на тебя взглянуть!» ответил я.

«Не желай этого! Неисчислимые беды сулит это тебе. Ложись лучше спать, а если не можешь совладать с любопытством, беги скорее отсюда!»

Да погибнет пьяница! Много я съел и еще больше выпил, и все это съеденное и выпитое попутало мой разум. Но только переступил я через порог и увидел ее, как ударила она меня своей войлочной плетью, и превратился я в осла. После этого отдала она меня одному человеку, и несколько лет работал я на него. Ссадинами покрылась спина моя, и между ребрами точно ущелья пролегли — так сильно я отощал. Когда этот человек вернул меня моей хозяйке, она снова ударила меня войлочной плетью, и я обернулся лошадью и несколько лет ходил в упряжке. Потом опять ударила она меня, и стал я собакой. Не было лучше меня собаки во всей округе, и повсюду пошла обо мне хорошая слава.

В то время хитрые звери повадились резать скот одного алдара. Приехал алдар к моей хозяйке:

«Прошу тебя, дай мне твою собаку, слава о которой везде прошла. Может быть, она убережет мое стадо».