Джангар

Дал ему часть снаряжения своего

И посадил на коня своего потом,

И поскакал Аранзал знакомым путем.

Долго неслись в прозрачно-красной пыли

И, наконец, у Кинясовой башни сошли.

Хонгра Багряного конь, не касаясь земли,

С радостным ржаньем к ним прибежал издали.

Всех скакунов на свете милее - свои!

Соединили мягкие шеи свои

Лыско и Рыжко, умильно глядели они,

Будто друг друга обнять хотели они...

Сказывают: узнав, что ликуют враги,

Ибо у Джангра сломан сандаловый дрот,-

Вскинул на плечи бурдюк с аракой Шикширги,

Посох дубовый схватил и пустился вперед.

У великана такие были шаги:

Малые горы шагом единым он брал

И перешагивал через большой перевал,

Дважды шагнув... Громоподобный крик

Мир сотрясает: увидел Хонгра старик!

«Хонгор ли это, солнце мое на седле,

Хонгор ли это, единственный на земле,

В бурях еще не окрепший детеныш орла?»

Кинулся к сыну, бросив бурдюк с аракой.

Джангар великий, боясь, как бы старец такой

Хонгру бока не помял,- подушку с седла

Быстро схватил и меж ними ее положил,

И, отуманенный счастьем, в избытке сил,

Сына в объятья свои Шикширги заключил,

Вместе на землю свалились отец и сын,—

Еле разнял их потом нойон-властелин.

Голод и жажду хмельной аракой утолив,

Горькие думы развеяв и прочь удалив,

Сели герои в ратных доспехах своих

На быстроногих, гривастых коней верховых.

Хонгор Багряный вырвал с корнем сандал,

Сучья содрал на ходу, скакуна погнал.

Загнанных в кучу мангасов он увидал:

Тяжелорукий Савар и Строгий Санал

С остервенением нападали на них,

Знатных рубили, щадили черных одних.

Тут замечает Джангар, великий нойон,

Злобного хана Киняса в прозрачной пыли.

Напоминающее ночной небосклон,

Черное с искоркой знамя мелькало вдали.

Челюсти сжав, нойон поскакал вперед

В хана Киняса направил сандаловый дрот.

Злобный Хара Киняс перепуган вконец:

Близится Джангар с конем удалым своим...

А в это время с огромным сандалом своим,

Волком на беззащитное стадо овец,

Хонгор на войско мангасов напал, разъярен,

И разбросал это полчище на семь сторон.

Вот, наконец, посчастливилось и ему!

Видит: к поросшему таволгою холму,

Жалкую душу спасая, несется Цаган.

Неукротимый за ним поскакал великан,—

Только Цагана видел он перед собой!

В таволжниках закипел богатырский бой.

Загрохотали громы, ветра поднялись,

Богатыри воедино в схватке слились,

А не свалили друг друга с коней своих.

Освободиться решив от одежд боевых,

Наземь сошли, ибо видели: каждый в седле

Крепко сидит... «Если только на этой земле

Вечного нет ничего, если, наоборот,

Истина — то, что всему на земле свой черед,

Если, Цаган, не пристрастны бурханы к тебе,-

Я победителем буду в этой борьбе!»-

Хонгор воскликнул. Почуял вождь храбрецов:

К мышцам прибавилась мощь пятерых бойцов!

Бросился на Цагана. Зубами скрипя,

С силой такой перекинул через себя,

Что повалился многовековый сандал.

На четвереньки мангасский воин упал,

И не успел он опомниться,- вырос над ним

Хонгор огромный, как тысячелетний ствол.

Хонгор к земле пригвоздил его локтем стальным,

Локтем стальным позвоночный хребет расколол.

Жалкий Цаган под кудрявым сандалом лежал,

Руки и ноги раскинув, дрожмя дрожал,

Крикнуть пытался, но, видно, от крика отвык,

Не выговаривал слова простого язык...

Хонгор связал посреди дороги его,

Хонгор скрутил и руки и ноги его,

Вниз головой привязал его к заду коня.

И поволок побежденного силача,

И поволок полоненного палача,

Сивого Лыску по скалам торчащим гоня,

Сивого Лыску по топям и чащам гоня.

Так поволок он мучителя своего,

Так поволок победителя своего.

В это же время Джангра сандаловый дрот

Хана Киняса догнал, а мангасский сброд

Бросился хану Кинясу на помощь, но вдруг

Савар примчался; не выпуская из рук

Тяжкой секиры, мангасам путь пересек.

Злобного хана Киняса великий вовек

Джангар нагнал и поднял на дроте своем

Тучного хана вместе с огромным конем.

Хонгор окинул поле взглядом одним,

Джангра Богдо герой увидал вдалеке,-

Пестрое, желтое знамя держал он в руке,

Связанный лютый Киняс лежал перед ним.

Он увидал: Санал и Савар вдвоем

Гнали к нойону Богдо мангасскую рать,

И восклицали мангасы: «Клятву даем

Подданными нойона великого стать

На протяжении года и тысячи лет!»