Томас Булфинч - Мифы и легенды рыцарской эпохи

Эти вымышленные хроники были на какое-то время доступны только профессионалам. Возможно, сочинения Турпена и Гальфрида читали священнослужители, единственные, кто в те времена владел латынью, но их труды никогда не получили бы широкой известности, если бы не были переведены на какой-нибудь распространенный язык. В то время на англосаксонском языке говорили только покоренные народы и рабы. Еще не было испанского и итальянского языков. В большей части Европы знать говорила на нормандском диалекте французского языка, поэтому он был подходящим средством для распространения новой формы литературного сочинения.

Это был светский язык в Англии до завоевания ее нормандцами и затем стал единственным языком, на котором говорили при дворе в Лондоне. Как завоевания нормандцев и восхищение доблестью их выдающихся личностей захватили воображение людей, так и нормандские поэты с невероятным энтузиазмом восприняли поразительные легенды об Артуре и Карле Великом и перевели их на современный язык. Приключения, приписываемые этим монархам и их доблестным воинам, а также многим другим реальным и вымышленным героям, привело к появлению огромного количества удивительных легенд, которые, по названию языка, на котором были написаны самые древние из них, стали называться рыцарскими романами.

Самые ранние романы появились в виде так называемых грубых, необработанных стихов, и в этом виде их пели и декламировали на княжеских и рыцарских пирах. Следующим этапом стал язык и слог Роберта де Бовэ, достигшего популярности в 1257 году, которого цитирует Вальтер Скотт во вступлении к «Роману о сэре Тристреме» (Тристраме):

Это пример языка, которым пользовалась английская знать в эпоху, наступившую за Нормандским завоеванием. Следом приводится пример английского языка, на котором в то время говорили простолюдины. Роберт де Брюн, говоря о своем знании латыни и французского языка, пишет:

Этот «странный английский» был языком, на котором написано предыдущее четверостишие. [6]

Только к концу XIII столетия стали появляться романы в прозе. Эти сочинения, как правило, начинались с дискредитации источников, из которых в действительности авторы черпали информацию. Поскольку подразумевалось, что в основе любого романа лежит реальная история, их составители лишились бы всяческого доверия, если бы признались, что всего лишь переписывают созданные ранее произведения. Наоборот, они обычно заявляли, что, поскольку народные поэмы содержат много «заимствований», им приходится переводить правдивые истории реальных рыцарей с латыни, греческого, с древнеанглийского или армориканского; эти источники существовали только в их воображении.

Приведенный ниже отрывок одного из последних и наиболее известных романов Томаса Мэлори «Смерть Артура», написанного в 1485 году, подходит в качестве примера стиля написания прозаического романа. Сочинение Мэлори легло в основу большей части этой книги, при этом мы старались, максимально сохранив оригинальный стиль, создать произведение с учетом вкусов современных читателей.

«Ибо по всему вселенскому миру известно каждому, что всего на свете было девять лучших и достойнейших, и это: три язычника, три иудея и три мужа-христианина. Что до язычников, то они жили еще прежде воплощения Христова, имена же им были: Гектор Троянский, об коем повести существуют и в прозе и в стихах; второй – Александр Великий, третий же – Юлий Цезарь, римский император, об коем истории всякому ведомы и повсеместно имеются. А что до тех иудеев, также прежде воплощения Господа нашего бывших, то из них первый – это Иисус Навин, что вывел сынов Израиля в Землю обетованную, второй – Давид, царь Иерусалимский, а третий – Иуда Маккавей; и об них троих в Библии излагаются все их благородные дела и подвиги. Со времени же помянутого воплощения Божия было еще три благородных мужа-христианина, восславленные по вселенскому миру и введенные в число девятерых достойнейших и лучших, и из них первый – благородный Артур, чьи благородные деяния я намереваюсь описать в нижеследующей книге. Вторым был Шарлемань, он же Карл Великий, коего жизнеописания имеются во многих местах, и французским языком, и английским изложенные; третьим же, и последним, был Годефрей Болонский».