М. Олдфилд Гоувей - Лошадь в мифах и легендах

Далее он поведал, что греки были убеждены, что их единственная надежда на успех в этой войне – воспользоваться благосклонностью богини Минервы, но после того, как Диомед и Одиссей своими нечистыми руками унесли ее изображение из троянского храма, целомудренная богиня отвернулась от греков и их надежда угасла.

Жрец и предсказатель Калхас сообщил, что они должны снова пересечь море и дома ждать новых знамений, иначе им не одержать победу в войне. Он же якобы дал указание воинам, перед тем как отбыть на корабль, сделать деревянную копию кобылы в качестве умиротворяющего дара Минерве. Им следовало сделать ее огромных размеров, продолжал Синон, чтобы троянцы не могли втащить ее через ворота в город и использовать в своих целях. Он полагал, что, не зная о священном предназначении лошади, они непременно, так или иначе, попытаются ее разрушить, хотя бы потому, что это работа врага. При этом их ожидает немедленная смерть. Если же, с другой стороны, троянцы с почетом втащат кобылу в город, тем самым они смогут завоевать расположение богини Минервы. Благочестивая богиня непременно поможет им повести победоносную войну в самом сердце Греции и навлечет на греков гибель, на которую они хотели обречь Трою.

Ничего не заподозрившие троянцы поверили измышлениям Синона, и, пока они раздумывали над его словами, богами было ниспослано им ужасное знамение, которое должно было ускорить их движение к собственной гибели. Лаокоон на алтаре приносил в жертву Нептуну быка. Следует помнить, что Нептун был богом лошадей и поэтому, естественно, был оскорблен нападками Лаокоона на кобылу. Неожиданно над морем показались две ужасных змеи. Их головы поднимались высоко над поверхностью воды, хвосты вспенивали волны, глаза были красны, как кровь. Змеи, сопровождаемые страшным грохотом, покрытые кровью и языками пламени, направились к берегу. Они двигались прямо к алтарю, их раздвоенные языки шевелились, из пастей доносилось угрожающее шипение. Рядом с Лаокооном стояли два его маленьких сына. Змеи обвились вокруг мальчиков и задушили их. Лаокоон бросился на помощь детям и разделил их судьбу. Несчастный жрец тщетно взывал к небесам. Змеи завершили свою работу, после чего поползли в храм Минервы и легли у ее ног.

Больше никто не сомневался и не призывал к осторожности. Благосклонность Минервы следовало вернуть любой ценой. Было объявлено, что Лаокоон понес заслуженное наказание за оскорбление священной кобылы. Жители единогласно решили, что подношение греков должно попасть в город. Они открыли Скайские ворота и повалили стену рядом с ними. Под ноги лошади подложили ролики, шею обвили веревками, сопровождаемый песнями и танцами символичный монстр въехал в город и был водворен в самом его центре. Храмы были украшены цветами, и весь день прошел в празднованиях.

И все же знамений приближающейся беды тоже было немало. Четыре раза кобыла застревала в воротах, четыре раза изнутри ее раздавалось бряцанье оружия. Кассандра тоже предсказывала гибель города, но на нее никто не обратил внимания.

Наконец, наступила ночь, и город уснул. Тогда греческие воины появились из своего деревянного убежища, убили троянских часовых, открыли городские ворота и подожгли Трою.

Когда по прошествии длительного времени после описанных событий поэт Демодок, по просьбе Одиссея, огласил эту историю на празднестве, Гомер поведал нам об этом так:

Среди воинов, спрятавшихся внутри деревянной кобылы, был Диомед – тиран Фракии, постоянный спутник Одиссея во всех его приключениях. Данте утверждает, что они всю жизнь были неразлучными и таковыми остались даже в аду. В «Божественной комедии» читаем: