Олдфилд Гоувей - Девять жизней кошки. Мифы и легенды

Было бы интересно проследить за ходом мыслей фермера, пришедшего к решению принести такую ужасную жертву, и узнать, была ли она посвящена Иегове или Сатане, но Джиффард не говорит об этом. Не подтверждает он и то, было ли это действие вызвано страхом. Говоря о второй ведьме, старухе из Эссекса, которая была предана суду в 1588 году, но ее имя не было записано, он сообщает нам, что она «призналась во всем, что было: что у нее было три духа, один в виде кошки, по имени Лайтфут, другой в облике жабы, которую она называла Ланч, третий — в обличье ласки, которую она называла Мейкшифт. «Эту Лайтфут, — говорила она, — продала мне некая матушка Баркли из В. примерно шестнадцать лет назад за пирог», и, еще рассказала она, ее кошка исправно служила ей, если ей было нужно, и могла выполнять ее поручения. Эта кошка жила с ней не всегда, но ласка и жаба заменяли ее и выполняли ее работу: кошка могла убить корову, ласка — лошадь, а жаба могла вызывать в человеческом теле чуму… Другая матушка В. «сказала, что у нее есть дух в образе серовато-коричневого кота».

И снова Джиффард соединяет невероятное с вполне обычными доказательствами.

«Что вы на это скажете? Только то, что ведьмы имеют своих собственных духов, некоторые по одному, некоторые больше двух, трех, четверых или пятерых. Некоторые в одном обличье, некоторые — в другом, например в образе кошек, ласок, жаб или мышей, которых они кормят молоком или курами или позволяют им слизывать время от времени каплю крови; которых они вызывают, когда бывают оскорблены, и посылают их к оскорбителям повредить их тела или убить их или убить их скот».

В соответствии с краткими записями о преступлениях примеры подобного колдовства встречались в августе 1661 года, когда несколько ведьм были осуждены и казнены и среди них была Маргарет Хатчесон, которую обвинили в том, что она «угрожала Джону Бусту за то, что он называл ее ведьмой, и через несколько дней после этого бросила кусок сырого мяса в его дом, который тот сжег в камине (потому что собаки и кошки отказались его есть), после чего на его кошку напала какая-то болезнь, и она начала драться и потеть и затем умерла; что она угрожала Джону Беллу за споры с ее мужем, и немедленно после этого три кошки вошли в его дом, чтобы, как ему показалось, съесть его, после чего двое из его детей умерли, а его жена долго болела».

Старуха и ее кошки.

В этом деле на себя обращают внимание два необычных пункта: первое, что собаки и кошки отказались есть заколдованное мясо, и второе, что кошка была жертвой гнева ведьмы; хотя кошки были также и инструментами наведения болезней.

Было бы легко привести еще много подобных примеров, доказывающих, как крепко укоренились эти странные убеждения в том, что духи — помощники некромантов были обычно в облике кошек. Но ограничения, налагаемые на объем книги, заставляют нас довольствоваться тем, что мы уже привели, и мы можем позволить себе в завершение этой главы поместить лишь немногие из многочисленных упоминаний идеи, которую можно найти в литературе того времени.

В пьесе «Макбет» Шекспира, которая была написана примерно в 1606 году, три ведьмы, которые играют такую заметную роль в ней, изображены там вместе с желтовато-коричневой кошкой. Одна из них носила имя Греймалкин, которое само по себе является древним именем кошки, и, когда все три собираются вместе в мрачной пещере, чтобы подготовить злое заклятие против короля, первая ведьма начинает с произнесения слов, которые она считает очень важными: «В третий раз мяукнул кот». (Пер. Б. Пастернака.)

Представляется, что этот зловещий кот был ее собственным духом, который служил ей, подчиняясь ее второму взгляду.

За сто лет до Шекспира поэт Гей в басне «Старуха и ее кошки» нарисовал для нас удивительную карту нравов того времени. Мораль, которую он хочет внушить читателю, такова:

И вокруг этой темы строится все повествование, но для нас интересно взглянуть на то поверье, которое так крепко засело в умах наших предков, что даже простое владение кошкой уже приводило к тому, что старушку могли назвать ведьмой.

Гей описывает «морщинистую и злую ведьму», которая «бормочет молитвы задом наперед, бездушную ворчунью неопределенных лет». Но ее репутация ведьмы основана не на таких пустяках, как эти, а на ее связи с «бесчисленной стаей» голодных кошек.