Тут Кероглу поднялся. Поднялся и Хасан-паша. Насторожился Кероглу. Но не успел он заметить, как подал знак Хасан-паша, вдруг видит — со всех сторон поднялись войска и движутся на него.
Понял Кероглу, что как он думал, так оно и есть. Войска Хасан-паши окружили его. Да и сколько же их! Люди, точно грибы, поднялись из-под земли. В мгновение ока со всех четырех сторон Кероглу и его удальцов окружили войска паши.
Посмотрел Кероглу и сказал:
— Хасан-паша, только что ты называл меня старшим сыном султана. К чему же столько войск, столько оружия для того, чтобы отвезти сына к отцу?
— Кероглу, теперь ты мой пленник, — ответил Хасан-паша. — Тут пятнадцать тысяч воинов. Будь у тебя в запасе еще тысяча жизней, все равно не ускользнешь из моих рук. Так не бери еще на душу грех, не проливай зря крови. Сдайся по доброй воле.
Оглянулся Кероглу, видит, враги все надвигаются, и его удальцы, что камень в оправе, взяты со всех сторон в кольцо.
— Хасан-паша, — сказал он, — ты не раз попадался мне в руки, а я не трогал тебя. Не потому, что я боялся тебя, или не мог убить. Нет, я щадил и берег тебя ради этого дня. Теперь посмотрим, на чьей стороне будет аллах — на твоей или на моей.
Пошел было Кероглу к своему коню, но по знаку Хасан-паши, воины с обнаженными мечами набросились на него. Дели-Мехтер собрался окликнуть удальцов, да Кероглу остановил его:
— Подожди!
Потом повернулся к Хасан-паше и сказал:
— Хасан-паша, не губи понапрасну людей. Сядем на своих коней и сразимся. Или ты убьешь меня, или я убью тебя. На том и кончим.
— Все это ты болтаешь из трусости, — ответил Хасан-паша. — Вижу я тебя насквозь. Тебе хочется выиграть время. Но не выйдет. По фирману султана я должен привезти ему твою голову или тебя самого.
И Хасан-паша приказал:
— Схватить и связать его по рукам и ногам.
Воины бросились на Кероглу. Кинулся он вперед, выставив свое копье, махнул им направо, налево, расчистил себе путь и вырвался. Дели-Мехтер выпустил из рук поводья Гырата. Гырат, заржав, во весь опор примчался к Кероглу. Подобно соколу взлетел Кероглу на своего верного коня. Потом повернулся к Хасан-паше и пропел:
Эй, не болтай, паша, коль начал бой,
Иль потерял ты разум, эфенди?
Край разгромлю и опрокину трон, —
Ты не моргнешь и глазом, эфенди.
С твоей повадкой, хваткой я знаком, —
Меч обнажу открыто, не тайком.
Своею подлой кровью, под огнем,
Напьешься до отказа, эфенди.
Перед султаном не склоню главу.
Прося пощады, упадешь в траву.
Я Кероглу — игидов созову, [134]
Враг разбежится сразу, эфенди!
Издав свой боевой клич, Кероглу кинулся на врагов. Крикнул и Хасан-паша. Воины бросились на Кероглу с четырех сторон. Повернулся он в сторону Ягы-горуга и спел:
Эй, игиды, садитесь скорей на коней,
Сокрушительной схватки день наступил.
Поглядите, изменники вышли на бой, —
Их валить в беспорядке — день наступил.
Разве струсит отважный в решительный час?
Вынув меч, мы добьемся возмездья, борясь.
Кто, коварно укрывшись, смотрит на нас —
Убивать без остатка — день наступил.
Удалой Кероглу, гневом ярым дыши!
Не тебя ли убить захотели паши?
Старый враг на тебя нападает, спеши, —
Пусть покажет нам пятки — день наступил!
Демирчиоглу довольно было и намека. Крикнул он, и две тысячи удальцов, обнажив мечи, двинулись на войска султана. Хасан-паша приказал своим воинам сразиться с удальцами.
— Видишь, Хасан-паша, — сказал Кероглу. — Теперь ты в моих руках. Одним ударом я могу вогнать тебя в могилу. Но пока не трону. Командуй своими войсками!
Бой разгорелся. Увидев, как бьются удальцы, не выдержал Кероглу, встрепенулось сердце его, и он запел:
По коням, отважные удальцы!
Султана мы скинем с трона, э-гей!
Разрушим владенья, сожжем и убьем,
Высокий дворец мы разрушим, э-гей!
Убийцу убить — благородная цель.
Мы пленных врагов поведем в Ченлибель,
И шах протрезвится — спадет с него хмель.
Его мы светильник потушим, э-гей!
Лишь клич мой враждебных достигнет ушей,
Попросят враги о пощаде скорей.
Султанов убьем, наизнанку пашей
Мы вывернем черные души, э-гей!
Гейсара убьем и сардара убьем,
И малых, и старых с собой уведем.
Перед Арабатом — чудесным конем
Погоним врагов мы послушных, э-гей!
Счастлив Кероглу, — наступил его час.
И кравчим в меджлисе да будет Эйваз.
Булгар-ханум, свет голубых твоих глаз
Мы встретим, увидим, послуша: э-гей!
Читать дальше
