Юрий Пернатьев - 200 мифов народов мира

Во время яростной речи Тарквиния внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы дерзкий юноша немедленно покинул царский трон и удалился с форума. Луций отказался, после чего между его вооруженными сторонниками и народом начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял и с размаху бросил вниз по ступеням.

Когда слуги Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы были проворнее – они закололи оглушенного старика. Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима.

Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, поскольку на дороге лежало тело Сервия Туллия. Со злорадным торжеством дочь погнала лошадей через труп отца, забрызгав кровью одежду и колесницу. Тем самым она осквернилась сама и осквернила домашних богов, чем предопределила дурное начало нового царствования и его трагический конец.

Получив царскую власть преступным путем, Луций Тарквиний окружил себя многочисленным отрядом телохранителей. Бояться было чего – ведь он сам показал, как можно занять царский трон. Кроме того, Луций расправился с сенаторами – сторонниками Сервия Туллия. Отступать было некуда, и, не рассчитывая после содеянного на уважение сограждан, Сервий выбрал тиранию.

Вопреки законам, он стал сам творить суд, приговаривая граждан к казням и изгнанию, лишая жизни, имущества и отечества всех тех, кто был ему неугоден или подозрителен. Независимо от совета сенаторов он объявлял и заканчивал военные действия, по своему усмотрению заключал договоры и нарушал их. С волей сената и народа не считался, ища опоры не в Риме, а за его пределами. Даже свою дочь он выдал за богатого и знатного тускуланца, чтобы укрепить союз с богатой родней.

За коварство и непомерную гордость Луций Тарквиний получил прозвище Гордый. Ему, например, ничего не стоило казнить ни в чем не повинного человека, имевшего дерзость укорить римского царя в неуважении к собравшимся вождям.

Капитолийская волчица, кормящая Ромула и Рема. V в. до н. э.

Желая возвеличить Рим, Тарквиний приступил к сооружению храма Юпитера на Капитолийском холме. В постройке принимали участие прославленные мастера из Этрурии, а знаменитый скульптор Вулка создавал украшавшие храм статуи. Торопясь с сооружением храма, тиран заставил и простой народ заниматься строительными работами. Кроме храма, велось сооружение лож для знати вокруг цирка, под землей прокладывалась огромная труба для стока городских нечистот.

Однако вся эта бурная деятельность не могла заглушить в сердце царя дурных предчувствий. И когда в его собственном дворце из деревянной колонны выползла змея, царь, не доверяя разъяснениям этрусских прорицателей, решил получить толкование этого страшного знамения у Дельфийского оракула. С этой целью он послал в Дельфы двух своих сыновей и племянника Луция Юния, прозванного Брутом (тупицей) за медлительность и слабость ума. Да и Тарквиний относился к Бруту с пренебрежением, даже не подозревая, что в душе этого юноши таятся великие замыслы.

Прибыв в Дельфы, царские сыновья поднесли богу Аполлону драгоценные дары и пожелали узнать свое будущее. На что таинственный голос пифии из глубины расщелины изрек, что тот, кто первым поцелует свою мать, получит верховную власть в Риме. Сыновья царя поняли это прорицание буквально и отложили его решение до возвращения домой, правда, договорившись не извещать об этом младшего брата Секста. Но догадливый Брут истолковал слова пифии совсем по-другому и, сделав вид, что споткнулся, коснулся губами земли – матери всех людей.

Вернувшись из Дельф, сыновья застали Тарквиния Гордого в разгар подготовки войны с племенем рутулов из-за богатого города Ардеи. С ходу его взять не удалось, и войска римлян осадили город. Собравшись на пирушку в палатке Секста Тарквиния, молодые воины стали восхвалять высокие достоинства своих жен.

Разгоряченные вином спорщики вскочили на коней и помчались в Рим, чтобы лично увидеть, чем заняты в их отсутствие истинно добродетельные римские жены. И увидели, что они либо развлекались болтовней с подругами, либо были на пиру у царских невесток. Лишь одна Лукреция, прекрасная и скромная жена Коллатина, участвовавшего в споре, сидела со служанками, занимаясь пряжей. Она приветливо приняла нежданных гостей, и в сердце Секста, плененного ее красотой, зародился коварный замысел.