Дмитрий Шеппинг - Древние славяне

Наименования бога примирения и согласия: Лад — Ладник—Ладонь (от ладони руки как знака примирения) ясно происходят от славянского корня лад–ладить, который, вероятно, перешедши у литовцев в понятие любви и дружбы, возвратился к нам под формою Лады, как богини любви. Что Лада не была собственно славянскою богинею, но перешла к нам из Литвы, это доказывает нам, во–первых, то, что имя ее встречается только у славян, живших в соседстве с литовским племенем, во–вторых же, что в нашем языке имя ее не оставило ни одного слова, выражающего любовь и счастие, тогда как, напротив, у литовцев слова: нежность, любовь, наслаждение и даже название непотребных женщин происходят от имени Лады или Лаймы, подобно как в Курляндии корень Лигга означает всякого рода удовольствия и радости. Наконец, доказывает еще переход в литовском мифе богини Лады в богиню любви и то, что Лада, слившись в Литве с прусско–латышскими именами Лаймы–Лайки или Лигги, перенесла эти неславянские звуки и в наш миф под формами Лайлы — Лайки—Лойды и Лалки; подобное же происхождение имеет и наше слово люлька, так же как и припев: ей люли, которые, вероятно, произошли от латышской богини веселия, покровительницы качелей, даже до сих пор еще в Курляндии они носят ее имя (lighotnis — качели, lighotces — качаться) и составляют главную забаву простолюдинов в весенние праздники, т. е. время, посвященное Лигге, как богине юности и весны человека.

Что касается до самой Лады в нашем мифе, то она, как богиня любви, является у нас олицетворением девственности и плодородного брака и вообще счастия в любви. Но как любовь часто бывает причиною горя и даже смерти, то она нередко принимает и значение несчастной любви, семейного расстройства и развода, так, напр., в песне:

В наших песнях вообще Ладо (Лель) с различными видоизменениями ее имени имеет в припевах значение не только богини, в смысле любимого лица, но вообще часто даже синонима любви; так, говорят русняки о человеке, женившемся без любви, что он не с Ладою женился. Иногда Ладо имеет значение и даже заменяет имя невесты, как это видно в песне:

Здесь Ладо является вместо имени прелестной девицы. Далее в сербской песне:

Ладо является уже божеством; но таких песен весьма мало, и они могли быть произведением позднейшего времени.

К богам производительной силы человека в ее мужеском моменте зарождения принадлежат еще приапические изображения Тура, Ярыла или Яруна и Припекала (Прилегала). Но мы видели выше, что мужской элемент плодородия всей природы вообще принадлежит богам неба и солнца, посему и боги производительной силы мужчины–человека непременно подчиняются этим своим первообразам; самый символ этой силы и главный атрибут этих богов олицетворяет, скорее, общее понятие силы плодородия, чем значение бесстыдного разврата чувственности и сладострастия, приданное им при упадке язычества. Такое понятие этого символа облагораживает самое значение богов мужской плодотворности и вместе подает нам мысль о возможности великого распространения приапизма между славянами, обоготворяющими в нем одну лишь природную силу производительности и творчества [7] Между каменными бабами в Южной России и Сибири (хотя эти памятники, по–видимому, не относятся собственно к славянам) встречаем много приапических истуканов: см.: Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1844. С. 593; Обозрение могил и пр. Киевской губернии, Фундуклея. Киев, 1848. С. 76. .

Имена–синонимы Тура и бога весеннего солнца Яра, Яровита или Ярыла слились у нас в одно слово Яр–Тур, и посему положительно можно сказать, что Яр–Тур в первоначальном своем значении был богом весеннего солнца и только позднее, сделавшись богом весны, перешел в народном понятии в олицетворение силы плодотворности, наиболее выступающей во всей природе в весеннее время.

Праздники Ярыла и Тура совпадают у нас с тем временем года, когда природа в мае месяце начинает оживлиться. Они празднуются обыкновенно после Троицына дня или на Всесвятской неделе; в других же губерниях день Ярыла бывает позднее и совпадает с Петровским заговением или даже еще позднее, с Петровым днем. Вероятно, что семик есть остаток праздников Тура или Яр–Тура, которые при упадке язычества обратились в буйные разгульные пиршества, нередко оскверняющиеся самою развратною потехою и сохранившиеся отчасти до сих пор в Костромской, Тверской, Нижегородской, Рязанской, Тамбовской и Воронежской губерниях.