Дмитрий Шеппинг - Древние славяне

Скажи мне, панна,
что с тобой,
что означает
чепчик твой?

Моя головка
вся в огне,
лоб повязала
мама мне.

Меня ведите
в темный бор
и там толкните
на костер.

Рассейте пепел
по полям,
чтобы из пепла
рос бурьян.

Бурьян тот будут
панны рвать,
о младе песню
распевать.

Как во Кракове пьют пиво
слуги Цесаря шумливо,
пиво пьют да распивают,
дочь хозяев подбивают.

А когда подговорили —
вмиг в карету усадили:
«Садись, Кася, садись с нами,
будешь ты богатой пани».

Мать с отцом и не слыхали,
когда с Касей ускакали.
Мать собралась прясть с рассветом —
глядь, а дочки–то и нету!

«Эй, сыны мои, вставайте
и сестрицу догоняйте».
Догоняли, не догнали,
лишь во Львове увидали.

Встретили ее во Львове
в шитой золотом обнове,
на базаре деньги тратит
и в немецком ходит платье.

«Здравствуй ты, сестрица наша,
ты куда девала Яся?»
«Я бы, братья, вам открылась,
коль измены б не страшилась».

«Не страшись, сестра, измены,
а откройся непременно».
«Вон сидит он за столами,
пьет там пиво с господами».

«Как, зятек, твое здоровье?
Как водой, упьешься кровью».
«Не в таких боях бывал я,
кровь, как воду, не пивал я».

Он стаканчик им подносит,
а они мечами косят.
В грудь один ударил Яся:
«За тебя, сестрица наша!»

Резанул другой по шее —
кровь течет воды быстрее.
Третий брат шутить не любит —
только сверху молча рубит.

«Ну, садись, сестрица наша, —
твоего уж нету Яся».
«Ты достань ручник с узором,
обвяжи мне раны скоро.

Возьми деньги, дорогая,
чтобы жить, нужды не зная,
а когда родишь сыночка,
пой ему ты темной ночкой:

Спи, сыночек, на здоровье,
твой отец убит во Львове,
он зарублен там мечами,
ой, твоими же дядьями».

А чьи там, чьи там стоят хоромы?
А в тех хоромах есть светелка,
а в той светелке есть два оконца.

В одном оконце сидят пани и панны.
Вышла пани на крылечко,
поглядела в чисто поле,
в чисто поле на Подоле.

И увидела зверя тура,
зверя тура с золотыми рогами.
И закричала слугам хозяйка:

Слуги, вставайте, коней седлайте,
да погоните вы зверя тура,
зверя тура с золотыми рогами.

Слуги вставали, коней седлали,
догнали в поле зверя тура,
зверя тура с золотыми рогами.

Куда же тура подеваем?
Рога золотые те собьем мы,
да в светелке их прибьем мы,
ой, в светелке, прямо к стенке.

Что ж на тех рожках вешать мы будем?
Шкуры собольи, пышные платья,
ружье–кремневку, острую саблю.
Ее милости — песню,
а нам — колядку.

Ой, гордился земан
Дочерью единой, —
Боже ты мой, Боже! —
Красой Катериной.

Про паненку Катю
Князь турецкий слышит, —
Боже ты мой, Боже! —
Он письмо ей пишет;

Перстень прилагает,
Отправляет Кате —
В руки передать ей
То письмо с печатью.

Катя получает
И отцу вручает —
Что в письме ей пишут,
Пусть он прочитает.

Пан отец читает
И вздыхает горько,
— Боже ты мой, Боже! —
Он вздыхает горько.

— Пан отец любезный,
Вы в большой кручине —
Или что дурное
Прочитали ныне?

— Дорогая Катя,
Это ль не кручина,
Коль я должен выдать
Дочь за турчанина?

— Пан отец любезный,
Избавьте от муки,
Не отдайте дочку
Турчанину в руки!

Турок у порога.
Говорит девица:
— Отворяйте гостю,
Я умру в светлице.

— Добрый день, мамаша,
Где же дочка ваша?
— Ночью в одночасье
Умерла бедняжка!