Уильям Шекспир - Мера за меру

Ты все ж надеешься на милость графа?

В несчастии другого нет лекарства —
Одна надежда.
Надеюсь жить и умереть готов.

Готовься к смерти, а тогда и смерть
И жизнь – что б ни было – приятней будет.
А жизни вот как должен ты сказать:
«Тебя утратив, я утрачу то,
Что ценят лишь глупцы. Ты – вздох пустой,
Подвластный всем воздушным переменам,
Которые твое жилище могут
Разрушить вмиг. Ты только шут для смерти,
Ты от нее бежишь, а попадаешь
Ей прямо в руки. Ты не благородна:
Все то, что делает тебя приятной, —
Плод низких чувств! Ты даже не отважна,
Тебя пугает слабым, мягким жалом
Ничтожная змея! Твой отдых – сон;
Его зовешь ты, а боишься смерти,
Которая не более чем сон.
Сама ты по себе не существуешь,
А создана из тысяч малых долек,
Рожденных прахом! Ты не знаешь счастья,
Гонясь за тем, чего ты не имеешь,
И забывая то, чем обладаешь.
Ты не надежна: с каждою луной
Меняется причудливо твой облик.
Ты если и богата, то бедна,
Как нагруженный золотом осел,
Под ношей гнешься до конца пути,
Покамест смерть не снимет этой ноши.
Нет у тебя друзей; твое же чадо,
Которое на свет ты породила,
Чресл собственных твоих же излиянье,
Клянет подагру, сыпь или чахотку.
Зачем с тобой скорее не кончают?
Ты, в сущности, ни юности не знаешь,
Ни старости: они тебе лишь снятся,
Как будто в тяжком сне, после обеда.
Сама твоя счастливейшая юность —
По-старчески живет, прося подачки
У параличной старости; когда же
Ты к старости становишься богатой,
То у тебя уж больше нет ни силы,
Ни страсти, ни любви, ни красоты,
Чтобы своим богатством наслаждаться.
Так где ж в тебе, что жизнью мы зовем?
Но в этой жизни тысячи смертей
Скрываются… А мы боимся смерти,
Что сглаживает все противоречья!»

Благодарю смиренно. Я все понял…
В стремленье к смерти нахожу я жизнь,
Ища же смерти – жизнь обрящу. Пусть же
Приходит смерть!

Откройте мне, кто здесь!
Да будут с вами мир и благодать!

Кто там? Войдите: это пожеланье
Вполне достойно доброго приема.

Мой сын, к тебе опять приду я вскоре…

Благодарю, отец мой!

Мне надо с Клавдио поговорить.

Пожалуйте.

Вот к вам сестра пришла.

Прошу вас – на два слова!

И больше, коль угодно.

Меня вы спрячьте, чтоб я мог их слышать!

Ну что, сестра? Какое утешенье?

Как всякое, приятное для нас.
Все хорошо, о да, все хорошо.
У Анджело есть в небесах дела —
Тебя туда он спешно посылает,
Чтоб ты его послом навек остался.
Так приготовься же возможно лучше —
Назавтра в путь.

Ужели средства нет?

Есть лишь одно: чтоб голову спасти,
То сердце надвое разбить.

Так есть?

Да, брат, ты мог бы жить!
В судье проснулась дьявольская жалость.
Моли его. Он жизнь твою спасет.
Но скованным останешься до смерти.

Тюрьма пожизненная?

Да, тюрьма
Пожизненно: такое заточенье,
Что, если б даже ты владел всем миром,
Ты был бы связанным.

Но как же так?

А так, что если б ты пошел на это,
То честь с себя содрал бы, как кору,
И жил бы обнаженным.

Будь яснее!

О, я боюсь тебя. Я трепещу.
Чтоб, суетную жизнь свою спасая,
Шесть-семь коротких зим не предпочел
Ты вечной чести. Ты боишься смерти?
Но ужас смерти – в страхе перед смертью.
Ничтожный жук, раздавленный ногой,
Такое же страданье ощущает,
Как с жизнью расстающийся гигант!