Омар Хайям - Сад любви (сборник)

Из края смерти нам не повернуть».

Смотри же: в здешнем караван-сарае

Своей любви случайно не забудь!

Где вы, друзья? Где вольный ваш припев?

Еще вчера, за столик наш присев,

Беспечные, вы бражничали с нами…

И прилегли, от жизни охмелев!

«Я побывал на самом дне глубин.

Взлетал к Сатурну. Нет таких кручин,

Таких сетей, чтоб я не мог распутать…»

Есть! Темный узел смерти. Он один!

«Предстанет Смерть и скосит наяву

Безмолвных дней увядшую траву…»

Кувшин из праха моего слепите:

Я освежусь вином – и оживу.

Гончар. Кругом в базарный день шумят…

Он топчет глину, целый день подряд.

А та угасшим голосом лепечет:

«Брат, пожалей, опомнись – ты мой брат!..»

Сосуд из глины влагой разволнуй:

Услышишь лепет губ, не только струй,

Чей это прах? Целую край – и вздрогнул:

Почудилось – мне отдан поцелуй.

Нет гончара. Один я в мастерской.

Две тысячи кувшинов предо мной.

И шепчутся: «Предстанем незнакомцу

На мир толпой разряженной людской».

Кем эта ваза нежная была?

Вздыхателем! Печальна и светла.

А ручки вазы? Гибкою рукою:

Она, как прежде, шею обвила.

Что алый мак? Кровь брызнула струей

Из ран султана, взятого землей.

А в гиацинте – из земли пробился

И вновь завился локон молодой.

Над зеркалом ручья дрожит цветок;

В нем женский прах: знакомый стебелек.

Не мни тюльпанов зелени прибрежной:

И в них – румянец нежный и упрек…

Сияли зори людям – и до нас!

Текли дугою звезды – и до нас!

В комочке праха сером, под ногою

Ты раздавил сиявший юный глаз.

Светает. Гаснут поздние огни.

Зажглись надежды. Так всегда, все дни!

А свечереет – вновь зажгутся свечи.

И гаснут в сердце поздние огни.

Вовлечь бы в тайный заговор Любовь!

Обнять весь мир, поднять к тебе Любовь,

Чтоб с высоты упавший, мир разбился,

Чтоб из обломков лучшим встал он вновь!

Бог – в жилах дней. Вся жизнь – Его игра.

Из ртути он – живого серебра.

Блеснет луной, засеребрится рыбкой…

Он – гибкий весь, и смерть – Его игра.

Прощалась капля с морем – вся в слезах!

Смеялось вольно море – все в лучах!

«Взлетай на небо, упадай на землю, —

Конец один: опять – в моих волнах».

Сомненье, вера, пыл живых страстей —

Игра воздушных мыльных пузырей:

Тот радугой блеснул, а этот – серый…

И разлетятся все! Вот жизнь людей.

Один – бегущим доверяет дням,

Другой – туманным завтрашним мечтам,

А муэдзин вещает с башни мрака:

«Глупцы! Не здесь награда, и не там!»

Вообрази себя столпом наук,

Старайся вбить, чтоб зацепиться, крюк

В провалы двух пучин – Вчера и Завтра…

А лучше – пей! Не трать пустых потуг.

Влек и меня ученых ореол.

Я смолоду их слушал, споры вел,

Сидел у них… Но той же самой дверью

Я выходил, который и вошел.

Таинственное чудо: «Ты во мне».

Оно во тьме давно, как светоч, мне,

Брожу за ним и вечно спотыкаюсь:

Само слепое наше «Ты во мне».

Как будто был к дверям подобран ключ.

Как будто был в тумане яркий луч.

Про «Я» и «Ты» звучало откровенье…

Мгновенье – мрак! И в бездну канул ключ!

Как! Золотом заслуг платить за сор —

За эту жизнь? Навязан договор,

Должник обманут, слаб… А в суд потянут

Без разговоров. Ловкий кредитор!

Чужой стряпни вдыхать всемирный чад?!

Класть на прорехи жизни сто заплат?!

Платить убытки по счетам Вселенной?!

– Нет! Я не так усерден и богат!

Во-первых, жизнь мне дали, не спросясь.

Потом – невязка в чувствах началась.

Теперь же гонят вон… Уйду! Согласен!

Но замысел неясен: где же связь?

Ловушки, ямы на моем пути.

Их бог расставил. И велел идти.

И все предвидел. И меня оставил.

И судит! Тот, кто не хотел спасти!

Наполнив жизнь соблазном ярких дней,

Наполнив душу пламенем страстей,

Бог отреченья требует: вот чаша —

Она полна: нагни – и не пролей!

Ты наше сердце в грязный ком вложил.

Ты в рай змею коварную впустил.

И человеку – Ты же обвинитель?

Скорей проси, чтоб он Тебя простил!