Мария Французская - 12 повестей Марии Французской

Король в замешательстве: что за допрос?
У дамы откушен хорошенький нос.
Что можно проверить рассказом?
А волк будет смертью наказан.

Да нет же! – твердит ему старый сеньор.
Пусть ваши придворные выйдут во двор
И бархатный плащ пусть доставят.
И здесь, возле зверя, оставят.

Король приказал – и доставили, вот.
И зверь разрыдался, как мальчик, ревет.
И в зеркале не отразился,
А весь уже преобразился.

И рыцарь прекрасный покинул свой плен,
И вот он, шатаясь, поднялся с колен,
В рубахе из черного шелка,
Совсем не похожий на волка.

…Той даме предательской стыд-стыдоба.
Ее уж и так наказала судьба,
Но дальше – детишки родятся
Без носа. Хоть маме – сгодятся.

Такая баллада – для вас, господа.
Есть много зверей и людей без стыда.
Бесстыдство – и то не случайно.
А совесть – великая тайна.

Я расскажу вам странный эпизод,
Который мне покоя не дает:
И прям, и честен, справился с бедой
Ланваль, бретонский рыцарь молодой.
Итак, это было в артуровы времена,
Когда то там, то тут вспыхивала война.
Шотландия, пикты – противников
не перебрать.
И с ними сражалась вся конница,
вся королевская рать.

…На Троицу, как обычно,
король наш в Карлайль пришел.
С ним его графы, бароны —
весь его Круглый стол.
Король раздает им щедрые,
невиданные дары.
Всем – кроме Ланваля-рыцаря,
забытого до поры.

Никто о ланвалевом мужестве
словом не помянул,
Никто в круговом содружестве
сказать о нем не дерзнул.
Может, каждый завидовал,
юности, например?
А может, никто и не видывал
поистине скромных манер.

По своему рождению
он равен был королю.
Но знатное происхождение
на деле равнялось нулю.
Поскольку за время бойцовское
денег он не считал
И все наследство отцовское
попросту промотал.

Король был известен щедростью,
много раздал добра.
А Ланваль щеголял своей бедностью —
ни золота, ни серебра.
Всяк при дворе донашивал
то, что король носил.
А Ланваль ничего не спрашивал
и ни о чем не просил.

Плыл себе, будто на облаке,
хоть жизнь не была проста.
Чужеземец из дальней области,
в сущности, сирота.

Однажды утром, без повода,
уздечку свернув клубком,
Выбрался он из города и едет себе верхом.
Овод назойливо кружится,
речка рядом течет.
И рыцарь, почти что с ужасом,
думает на свой счет:

Про юность свою неумную,
что тратилась так легко,
И про смерть, подругу бесшумную,
что ходит недалеко.
Нет ни удачи, ни денежек,
обидеть может любой…

…Как вдруг
двух прекраснейших девушек
он видит перед собой.
Их плечи дивно покатые,
их лица чудно добры.

У них – неземные, богатые,
неслыханные дары:
Одна – с тонкой чашей редкою
с утяжеленным дном.
Другая – с темной салфеткою,
вышитым полотном.

Во сне можно видеть разное,
хоть несколько раз подряд.
…Они подходят и празднично,
торжественно говорят:
Ланваль! Не по назначению
ты тут, на краю Земли.

От имени и по поручению
мы за тобой пришли.
Мы поведем тебя, видишь ли,
к царице Ночи и Дня.
Ведите! – наш рыцарь выдохнул
и позабыл про коня.

…Нигде и никем не виданы
сокровища этих мест!
Богатства семирамидины —
шкатулочка для невест.
Когда-то к цезарю Августу
входили мы со двора —
Так там были просто-напросто
конюшня и конура.

Палаточка тонкостенная,
подкладочка на меху.
И птица сидит бесценная —
орел золотой наверху.
Куда же ты, рыцарь,
денешься от этих стрел и ножей?..
Внутри – чудесная девушка,
лилий и роз свежей.

Под нею такие простыни —
кружево и шитье.
А сама – в рубашечке простенькой,
будто и без нее.
Впрочем, и это обманчиво:
накинута без помех,
На ней пурпурная мантия
и горностаевый мех.