Сугерий - Жизнеописание короля Людовика Толстого

О замке Менг (Meung).

Не менее известной стала та вооруженная поддержка, которую он оказал церкви Орлеана, когда Леон, знатный человек из замка Менг, вассал вассала епископа Орлеана, попытался отнять у церкви большую часть этого замка и получить верховенство над другим. Людовик стеснил его силой, осадил его и большую банду его приспешников в упомянутом замке, и когда тот пал, заставил Леона искать убежища в церкви, находившуюся недалеко от его дома и которую он окружил валами. Чтобы смирить силу силой, Людовик обрушился на него с непреодолимой мощь и оружия и огня. Леон был не единственным, кто тяжело поплатился за отлучение, под которым он находился долгое время. Когда он и еще около 60 его людей стали прыгать с башни горящей церкви, то были изрублены на куски остриями копий и пронзены стрелами. Так, испустив последний дух, они унесли свои нечестивые души прямо в ад.

О Замке Монтажу (Montaigu).

Случилось так, что сильно укрепленный замок Монтажу, что в округе Лаона, достался по брачному союзу Томасу де Марлю (Thomas de Marle), самому подлому из людей, бича как для Бога, так и для людей. Его, подобное жестокому волку, невыносимое бешенство еще более усиливалось из-за самоуверенности, основанной на владении неприступным замком. Все соседи боялись и ненавидели его. Человек, которого считали его отцом, почтенный и благородный Энгерран де Бова (Engerrand de Bova) больше, чем кто-либо другой пытался выгнать его из замка по причине его свирепой тирании. Энгерран и Эбль де Руси договорились собрать как можно больше людей, осадить Томаса в замке, окружить его частоколом и принудить к сдаче угрозой голода. Затем они намеревались, если это будет возможно, срыть замок, а его самого навечно заточить. Когда Томас увидел что, хотя частокол уже и был построен, но в нем еще имелись щели, то он однажды ночью спокойно пролез через них и поспешил к принцу Людовику. Он подкупил его окружение подарками и обещаниями и смог быстро получить желанную военную поддержку.

Принц и по возрасту, и по характеру легко поддавался чужому влиянию. Поэтому, собрав около семи сотен людей он поспешил в ту часть страны. Когда он приблизился к замку Монтажу, то осаждающие выслали к нему гонцов, прося его, как своего признанного сюзерена, не позорить их, заставляя снять осаду, и не потерять верности людей, подобных им, ради столь дурного человека, и справедливо утверждали, что если Томас останется на свободе, то он принесет зла Людовику еще больше, чем им. Но когда ни лесть, ни угрозы не повлияли на него, то они отступили, поскольку боялись нападать на своего будущего сюзерена. Но они намеревались, как только Людовик удалится, продолжить войну и возобновить осаду. Так что, они с неохотой покорились его воле. А Людовик, со своей стороны, разломал и разрушил частокол, освободил Монтажу и расстроил их последующие планы снабдив замок оружием и людьми. Тогда бароны, отступившие из верности или из страха, разгневались, что он не сделал ради них вообще ничего и клятвенно договорились, что они больше не будут оказывать ему уважения. И когда они увидели, что он уходит, то снялись с лагеря и в боевом порядке последовали вслед за ним, намереваясь дать сражение.

Для их встречи имелось препятствие — между двумя армиями протекал ручей, для переправы через который требовалось много времени. Поэтому, в течении двух дней с обоих сторон ревели трубы и «копья грозили копьям» (Лукиан, Фарсалия 1,7) пока вдруг к французам, с противной стороны, не явился некий менестрель, галантный рыцарь, который объявил, что те, как только найдут средство переправиться, то несомненно вступят в битву и отомстят своими копьями и мечами за ущерб нанесенный их свободе. Но сам он оставил их, чтобы сражаться рядом и за своего природного господина. Слух об этом разнесся по всему лагерю, и воины плясали от радости. Они надели великолепные шлемы и доспехи, они раздували свой пыл и, если удавалось найти подходящее место, спешили попытаться переправиться, считая, что атака более подходит им, чем оборона.

Когда наиблагороднейшие мужи, Энгерран де Бове, Эбль де Руси, граф Андре Рамерупский (Ramerupt), Гуго ле Бланк Ла-Фертский (Hugh le Blanc de La Ferte), Роберт де Каппи (Cappy) и прочие мудрые и осторожные люди увидели это, то восхитившись смелостью их признанного сюзерена, после совещания, решили положиться на него и устремиться к миру. Они приблизились к юноше и, готовые служить ему, протянули руки дружбы. Спустя короткое время Томас де Марль потерял и замок и жену, поскольку брак был аннулирован по причине близкого родства, и такое крушение этого нечестивца должно быть приписано божественной воле.