Иоганн Музеус: Народные сказки и легенды

— Я вижу тебя, я ищу тебя, прелестная возлюбленная. Ах не прячься. Скорее садись ко мне на коня, прекрасная невеста Орла!

Всё произошло так неожиданно. Ласковый рыцарь понравился Адельгейде, но слова «невеста Орла» привели её в трепет. Кровь застыла у неё в жилах. Она опустилась на траву, и мысли её затуманились. Когда Адельгейда очнулась, она уже была на руках прекрасного рыцаря, в сопровождении свиты приближающегося к таинственному лесу.

Мать в это время готовила завтрак. Ей нужна была Адельгейда, и она послала за ней младшую дочь. Та ушла и не вернулась. Мать, предчувствуя дурное, сама пошла посмотреть, куда запропастились дочери, и не вернулась тоже. Отец же сразу понял, что произошло. Сердце громко стучало в его груди. Он прокрался на лужайку, где мать и дочь всё ещё искали Адельгейду и робко звали её, и тоже присоединился к ним, хотя и знал, что все поиски напрасны. Когда он приблизился к кусту розы, ему показалось, будто под ним что-то сверкнуло. Присмотревшись, граф увидел в траве два внушительных размеров золотых яйца. Теперь он уже не мог не объяснить жене, что приключилось с их дочерью.

— Бесстыдник, душеторговец! — вскричала бедная женщина. — Разве ты отец? О убийца! Ради постыдной выгоды ты жертвуешь Молоху [12] Молох — у хананеян (финикиян) бог войны и огня, которому приносили человеческие жертвы, гл. образом детей. свою плоть и кровь!

Граф, обычно не отличавшийся красноречием, защищался, как мог, оправдываясь угрожавшей ему смертельной опасностью, но безутешная мать не слушала его и продолжала свои горькие упрёки. Тогда, чтобы прекратить словесную перепалку, супруг выбрал самое действенное средство, — он замолчал, предоставив жене говорить, сколько ей угодно, а сам тем временем, не спеша, катил перед собой золотые яйца, прикидывая, где бы их понадёжнее спрятать. Вернувшись в замок, граф объявил трёхдневный траур и стал подумывать о новых забавах и кутежах. В скором времени замок снова превратился в место радости и Элизиум [13] В греч. мифологии обитель блаженных, загробный мир для праведников (то же что Елисейские поля). для ненасытных льстецов. Балы, турниры, великолепные празднества непрерывно сменяли друг друга. Фрейлейн Берта блистала при дворе отца в окружении статных рыцарей, как в ясную ночь серебряная луна перед мечтательным странником. Она обычно распределяла призы на турнирах и каждый вечер танцевала с победителем в первой паре. Гостеприимство графа и красота его дочери привлекали сюда достойных рыцарей из самых отдалённых мест. Многие добивались любви богатой наследницы, но ей трудно было сделать выбор среди стольких поклонников, когда один превосходил другого благородством и внешностью. Пока она выбирала, золотые яйца, от которых отец, не жалея, отпиливал кусок за куском, сократились до величины лесного ореха. Финансовые дела снова пришли в упадок, турниры прекратились, рыцари и оруженосцы постепенно разъехались, кто куда, и замок опять принял вид пустынного жилища. А графская семья вернулась к скромным картофельным обедам. В ожидании новых приключений, граф бесцельно бродил по полям, не рискуя больше заходить в заколдованный лес, внушавший ему непреодолимый страх.

Однажды он так долго преследовал стаю куропаток, что не заметил, как близко подошёл к страшному лесу, и хотя войти в него не отважился, всё же прошёл по его опушке. Вскоре глазам охотника открылся большой пруд, который никогда раньше ему не приходилось видеть. В его серебристых водах резвилась форель. Её было так много, что обрадованный граф, ничего не заподозрив, поспешил домой приготовить сеть. На следующий день, рано утром, он без труда отыскал свой пруд. К счастью, в камышах оказался маленький чёлн с вёслами. Граф прыгнул в него и легко поплыл вдоль берега, забрасывая сеть. За один заход он поймал форели больше, чем мог унести. Довольный, возвращался рыбак с добычей к тому месту, где он нашёл чёлн. Когда до берега осталось совсем немного, лодка вдруг остановилась, как вкопанная. Граф подумал, что она села на мель, и стал грести изо всех сил, стараясь стронуть её с места. Но всё было напрасно. Вода бурлила вокруг. Казалось, лодка повисла на утёсе и возвышается высоко над поверхностью пруда. Незадачливому рыбаку стало не по себе. Хотя лодка и оставалась на месте, как пригвождённая, было ощущение, что она всё дальше удаляется от берега. Пруд вырос в большое озеро; волны вздымались, шумели и пенились. Вскоре граф убедился, что какая-то чудовищная рыба несёт его вместе с лодкой на своей спине. Он покорился судьбе, ожидая в страхе, чем всё это кончится. Внезапно рыба погрузилась в воду, и чёлн снова закачался на волнах. Мгновение спустя, морское чудовище вновь показалось из воды, разинуло широкую, как адовы ворота, пасть, и из глубины тёмной, как подземные своды, глотки раздались отчётливые слова: