Великий Юй - Каталог Гор и Морей

Сходство в характере географических описаний в книгах "Каталога гор", отраженные в них географические знания, общность стиля — все это свидетельствует о том, что большая часть "географий", вошедших в состав памятника, сложилась в царствах, имеющих общие культурно-исторические традиции, восходя к одному и тому же периоду (который не следует понимать в очень узких временных рамках). Предлагаемая учеными датировка — IV-III вв. до н. э. — кажется вполне приемлемой. При этом полное единство стиля "Каталога гор" и изложение в нем географического материала вне рамок царств не могло быть следствием чисто механического соединения частей, а явилось, видимо, результатом еще более поздней редакции.

Факторами, не дающими возможности датировать памятник более ранним временем, считаются следующие: во-первых, упоминание в "Каталоге гор" железа [37] См.: Гу Цзеган . Исследование "Каталога Пяти сокровенных гор". ; во-вторых, широта его географического кругозора [38] См.: У Хань . Древние предания... ; в-третьих, сходство географической терминологии "Каталога гор" и древних словарей "Эръя" и "Шовэнь" [39] Первый традиционно датируется III в. до н. э., второй — началом II в. н. э. См.: Яхонтов С . Древнекитайский язык. С. 17. .

Содержание и стиль второй части "Каталога гор и морей" сильно отличны от первой. Очевидно, в ее основе лежит совершенно иная, чем в "Каталоге гор", натурфилософская и литературная традиция. Эта часть также явилась, по-видимому, результатом объединения ряда самостоятельных географических описаний, но не "своего" царства, а далеких земель. Здесь же помещены генеалогии богов и героев. Описания "Каталога морей" основаны в значительной мере на мифологической традиции, хотя им присущ этнографический характер.

Две части в составе "Каталога морей" (каталоги Заморья и каталоги Великих пустынь) отмечены сходством содержания. Еще комментаторы, пытаясь объяснить это, высказывали предположение, что каталоги Великих пустынь написаны в пояснение и добавление к каталогам Заморья. Мы полагаем, что они восходят к различным местным традициям, в русле которых они складывались как "географии" далеких земель. Но по одной традиции "земли", находящиеся на "краю света", представлялись лежащими за морями, а по другой — за Великими пустынями. Наличие этих двух типов описаний заставляет думать, что в Древнем Китае существовали параллельные представления о "карте мира": согласно одним, земля представляла собой плоскость, омываемую наподобие греческого океана четырьмя морями, согласно другим — земля была окружена пустынями, которыми и заканчивался мир. Возможно, первая концепция возникла в районах, расположенных ближе к морю (восточных?), а вторая — в примыкающих к пустыням (западных?).

Каталоги Земель внутри морей (X-XIII цзюани) и примыкающий к ним одноименный XVIII цзюань имели предметом изложения более близкие и известные древним китайцам земли. Здесь яснее проступает космологический элемент. По всей видимости, в каталогах Земель внутри морей представлен третий тип "географии" Древнего Китая. Что касается XVIII цзюаня, то некоторые исследователи (Мэн Вэньтун и др.) отмечают известную его близость к каталогам Великих пустынь. Не исключено, что они были частями одного географического описания, но оказались разъединенными при составлении свода. Возможно, что XVIII цзюань — это совершенно самостоятельная космология, вошедшая в свод на общих основаниях. Выпадает из общего стиля изложения XIII цзюань, обнаруживая значительную близость к более поздним географическим сочинениям типа ханьской "Книги рек".

Общая направленность описаний второй части памятника показывает, что сложение "географий" далеких земель по времени близко друг к другу, но датировать ее возможно только очень приближенно, на основании косвенных данных. Так, в ней не отражены географические знания о далеких землях, ставших известными китайцам ко времени Сыма Цяня и описанных в его "Исторических записках". Отсюда можно заключить, что традиция, лежавшая в основе "Каталога морей", сложилась в досымацяневский период (т. е. до I в. до н. э.).

Характерной особенностью этой части являются многочисленные генеалогии, напоминающие построения Сыма Цяня и других ханьских авторов, где совершенно очевидна тенденция к созданию общекитайского пантеона богов и предков, к объединению и унификации различных местных традиций. Такая систематизация типична для эпохи империи и едва ли могла намного ее опередить.