Unknown - Исэ моногатари

От большого количества красных кленовых листьев, частью упавших в реку, частью отражающихся в ее водах.

Скала, несмотря на все волны, остается сухой, рукав же дамы все время влажен от слез, льющихся беспрерывно благодаря жестокости кавалера.

Кавалер имеет в виду свои слезы, которые он будто бы льет неустанно из-за ее жестокости.

Кавалер хочет сказать, что его друг ошибся: он считал, что к цветам, так скоро осыпающимся, нужно относиться в первую очередь с любовью и нежностью. А вышло наоборот.

Верование того времени: при виде духа, привидения, которое могло быть душою человека, временно покинувшей его тело, увидевший спешил завязать подол своей исподней одежды; считалось, что этим путем можно вернуть душу обратно в тело и тем спасти человека от смерти.

Намек на поговорку — поверье того времени: если мужчина очень любит женщину, у той сами собой распускаются завязки ее нижнего платья.

Дама хочет сказать, что ему нечего и обращать ее внимание на такую возможность: этого не будет, потому что он ее вовсе не любит, а только так говорит.

т. е. выполнял обязанности, которые обыкновенно лежали на юношах и которые раньше выполнял и он.

Кавалер хочет сказать, что так как жить ему, может быть, уже недолго, то он может позволить себе эту последнюю радость — послужить микадо, как встарь, в дни своей юности. «Сегодня только» — так, по мнению кавалера, кричат цапли, преследуемые соколом, зная, что им наступает конец.

т. е. то место стихотворения, где говорится о крике цапли.

т. е. устроить проводы, прощальную трапезу вдвоем.

И немудрено — настолько искусно сделано это стихотворение, целиком построенное на игре слов-образов: Окинои — «сильное пламя» и собственное имя — общее название местности, где все это происходит; Миякодзима — название самых мест проводов и также — «остров столицы, столица». «У самой Миякодзима»— перед самым его отъездом в столицу.

Комментаторская традиция хочет понимать эту приписку, может быть, даже и не принадлежащую самому произведению, в том смысле, что кавалер, до сего времени не оценивавший своей подруги по достоинству, теперь, в отдалении от нее, вновь загорелся к ней любовью.

Знаменитая в японской поэзии и легенде сосна.

т. е. с того момента, как она начала расти здесь.

«Ты» — этих стихов император, находящийся, следовательно, под особым покровительством божества. Все стихотворение носит благознаменательный характер, суля микадо долгую, как возраст этой сосны, жизнь.

Дама хочет сказать, что за время их разлуки кавалер успел уже столько раз сблизиться с другими женщинами. Эпитет «жемчуг» к слову плющ — частый украшающий эпитет в поэтическом языке.

т. е. предметы, оставленные кавалером на память о себе.

Недоумение читателя несомненно. Дело в том, что по обычаю того времени, как уверяют комментаторы, во время празднества в храмах указанной местности присутствовавшие женщины — члены этой общины — носили при себе столько котлов или сковород (набэ), сколько мужчин они знали в течение своей жизни. Кавалер, сначала считавший свою даму совершенно неопытной в делах любви и жестоко разочарованный в своем доверии, теперь ударяется в противоположную крайность, подозревая ее в многочисленных связях.

Ответ, построенный на игре слов: омои — «любовь», а и (хи) означает, кроме того, «пламень, огонь». Стихотворение — достойный ответ на затрагивание, чуть насмешливое, кавалера.

«Причем здесь первые три строчки», — скажет недоуменный читатель. Дело опять объясняется игрой слов: таноми — «пить, зачерпнув ладонью», и, с другой стороны, — «вера, надежда». Отсюда все то, что стоит до слова «веры», — только лишь замысловатое введение — определение к слову таноми в его первом смысле, а последующее примыкает к нему же уже во втором смысле.

«Но что это будет сегодня иль завтра», — сказали бы мы на месте автора-японца.

См. об этом в статье Вяч. Вс. Иванова . Н. И. Конрад как интерпретатор текста.