Изысканный стиль с обильным включением садж'а, свойственный посланиям ал-Хамадани, характерен и для вновь созданного им жанра, прославившего его имя, — для макам. Несомненно, что именно красота стиля имела немаловажное значение в процессе признания и утверждения этого жанра.
Истоки макам Бади' аз-Замана следует искать прежде всего в ученых и назидательных беседах образованных людей, о которых уже говорилось раньше, — собственно, отсюда взято и само название жанра. Но это не просто письменная фиксация бесед, какую порой можно встретить в исторических хрониках и литературных антологиях, — это своего рода маленькие новеллы с вымышленными героями.
Дошедший до нас сборник макам ал-Хамадани содержит 51 новеллу (по некоторым версиям — 52). Они связаны между собой единым рассказчиком, и все имеют одно и то же традиционное начало, имитирующее иснад{19} 19 Иснāд — установившаяся в арабской исторической традиции стереотипная форма ссылок на цепь передатчиков того или иного сообщения: «Рассказал мне такой-то, он сказал: рассказал мне такой-то, он сказал...» и т. д., вплоть до первоисточника, то есть участника или очевидца события — его рассказ передается уже от первого лица.
: «Рассказывал нам 'Иса ибн Хишам. Он сказал...» Этот вымышленный рассказчик сам является действующим лицом большинства макам и предстает перед читателем в разных ипостасях. В первой макаме он говорит о себе как о купце, имеющем землю и лавку, и в некоторых других макамах (Балхская, Исфаханская и др.) упоминает о своих путешествиях по торговым делам. В Казвинской же макаме он — воин, участвующий в походе, в макамах Халафской и Тамимской — государственный чиновник, в Басрийской и Винной предстает праздным гулякой, в Голодной и Жирной — промотавшимся бедняком, которому не на что купить еду, и в таких случаях он порой пускается на весьма сомнительные авантюры (Багдадская макама; в макамах Мосульской и Армянской он не инициатор этих авантюр, но участник). Таким образом, герой-рассказчик у ал-Хамадани не имеет ни устойчивого характера, ни определенного социального положения. Одно можно сказать о нем со всей определенностью: 'Иса ибн Хишам, большой любитель поэзии, ораторского искусства, вообще красивого слова, постоянно участвует в литературных беседах (см., например, Стихотворческую, Джахизовскую, Иракскую, Хамданидскую, Поэтическую и другие макамы) и странствует «в поисках знания». Эти бесконечные путешествия героя (а каждая рассказанная им история происходит в новом месте) — не являются ли они проекцией странствий самого Бади' аз-Замана, которыми так насыщена его биография? Конечно, 'Иса ибн Хишам — не alter ego автора, ибо он не столько творец литературных ценностей, сколько их потребитель, и притом фигура достаточно условная: изменения его статуса и поведения по большей части ничем не мотивируются.
Путешествуя из города в город, 'Иса ибн Хишам повсюду встречает того, кто, по сути, и является главным действующим лицом новеллы, своим красноречием снискивающим себе пропитание (снова отголосок биографии самого автора?). В большинстве макам это один и тот же персонаж по имени Абу-л-Фатх ал-Искандари, то есть Александриец. Произносимая им изысканная речь в садж'е или в стихах, часто построенная на иносказании либо представляющая собой назидательную проповедь или диалог с окружающими, в котором он поражает всех своей эрудицией, и есть кульминационный центр большей части новелл.
На первый взгляд могло бы показаться, что мы имеем дело просто с некоей беллетризацией обычных бесед, ведущихся в кругу просвещенных людей, понимающих толк в красивом слове. Однако здесь читателя подстерегает неожиданность, а именно — социальное положение и поведение главного героя. При всей своей образованности, поэтическом и ораторском талантах, это люмпен, бродяга, ловкий плут, появляющийся всякий раз в новом обличье, так что рассказчик порой не сразу его узнает, а даже бывает вынужден специально пойти за ним, дабы убедиться в том, что это действительно его старый знакомец. Этот человек выманивает деньги у доверчивых слушателей не только демонстрацией своих знаний и талантов, но и откровенным попрошайничеством, а нередко и ловким обманом, иногда безобидным (как, например, в Стихотворческой или Финиковой макамах), а порой и злым (Мосульская макама).
Такой главный герой, его проделки, сама сюжетная основа цикла — странствия героя в поисках пропитания — отразили характерные черты эпохи, в которую жил ал-Хамадани.
Читать дальше