Сборник Сборник - Китайский эрос (сборник)

— То-то и оно! — поддакивал Боцзюэ. — Нам с дядей Се спасибо должна говорить. Знаешь, сколько нам батюшку пришлось уговаривать. Без наших хлопот где бы ей голову приклонить?!

— Что и говорить! — вторил ему певец. — Без батюшки горя бы хлебнула. На что у нас мамаша, и та ничего бы не сделала.

— Да, у вашей хозяйки, кажется, скоро день рождения? — подхватил Боцзюэ. — Я батюшку подговорю, мы вместе придем ее поздравить.

— Не извольте беспокоиться! — говорил певец. — Как дело уладится, мамаша с Гуйцзе всех вас пригласят.

— Одно другому не мешает. Поздравить и лишний раз стоит, — продолжал свое Боцзюэ и подозвал Ли Мина: — На, выпей за меня чарочку. Я нынче целый день пил, больше не могу.

Ли Мин взял чарку и, встав на колени, выпил до дна. Се Сида велел Циньтуну поднести ему еще.

— Ты, может, есть хочешь? — спросил Боцзюэ. — Вон на столе сладости остались.

Се Сида подал ему блюдо жареной свинины и утку. Певец взял блюда и пошел закусывать. Боцзюэ подхватил палочками полпузанка и сунул ему со словами:

— Сдается мне, ты таких кушаний в этом году и не едал. На, попробуй.

— Ну дай же ему все, что есть, — вмешался Симэнь. — К чему на столе оставлять?

— Ишь какой! — возразил Боцзюэ. — После вина проголодаюсь, сам еще съем. Ведь рыба-то южная. В наших краях в год раз и бывает. В зубах застрянет, потом попробуй понюхай — благоуханье! Отдай — легко сказать. Да такую и при дворе вряд ли пробуют. Только у брата и доводится лакомиться.

В это время Хуатун внес четыре блюдца — с водяными орехами, каштанами, белыми корнями лотоса и мушмулой. Не успел Симэнь к ним притронуться, как Боцзюэ опрокинул блюдце себе в рукав.

— Мне-то хоть немножко оставь, — сказал Се Сида и высыпал в рукав водяные орехи.

Только корни лотоса остались на столе. Симэнь взял корешок в рот, а остальное отдал Ли Мину. Он наказал Хуатуну принести певцу еще мушмулы, Ли Мин спрятал ее в рукав, чтобы угостить дома мамашу. Полакомившись сладостями, он взял гусли и заиграл.

— Спой «Там, за перилами, цветы и радость», — заказал Боцзюэ.

Ли Мин настроил струны и запел:

В тот день пропировали до самых фонарей. Боцэюэ и Сида дождались, когда им подали горошек с рисом, стали собираться.

— Ты завтра занят, брат? — спросил Боцзюэ.

— Да, с утра еду на пир в поместье смотрителя гончарен Лю, — отвечал Симэнь. — Их сиятельства Ань и Хуан вчера приглашали.

— Тогда Ли Чжи и Хуан Пин пусть послезавтра придут, — говорил Боцзюэ.

Симэнь кивнул головой в знак согласия. — Только пусть после обеда приходят, — добавил он.

Боцзюэ и Сида ушли. Симэнь велел Шутуну убрать посуду, а сам направился к Юйлоу, но не о том пойдет речь.