Сборник Сборник - Китайский эрос (сборник)

— Что там батюшка в задних покоях делает? — спрашивали они Хуатуна.

— Сейчас придет, — отвечал слуга.

— Придет? А где он все-таки? — не унимался Боцзюэ и обратился к Сида: — Ты здесь побудь, а я пойду поищу.

Сида с Хуатуном сели играть в шашки. Надобно сказать, что Симэнь зашел на короткое время к Пинъэр, а когда вышел, у аллеи вьющихся роз заметил Гуйцзе и повел ее прямо в Грот весны. Они закрыли дверь и, усевшись на постель, принялись весело болтать. Надобно сказать, что Симэнь заходил к Пинъэр принять снадобье. Он обнял Гуйцзе и показал свои доспехи.

— Это от чего? — спросила она, устрашенная.

Он рассказал о снадобье чужеземного монаха и попросил ее наклонить голову и поиграть на свирели. Потом осторожно взял то, что любят тысячи, чем наслаждаются десятки тысяч, — ее маленькие, как раз в полшпильки, в три вершка золотые лотосыножки, остроносые, как шило или нежные ростки лотоса, ступающие по ароматной пыльце и танцующие на рассыпанной бирюзе…

Она была обута в ярко-красные атласные туфельки на толстой белой подошве. Повыше виднелись подвязанные шелковым шнурком узорные штаны с золотою бахромой. Симэнь посадил Гуйцзе на стул, и они принялись за дело.

Тем временем Ин Боцзюэ обыскал все беседки и павильоны, но Симэня нигде не было видно. Миновав небольшой грот в бирюзовой горе, он вошел в аллею вьющихся роз, а когда обогнул виноградную беседку, очутился в густых зарослях бамбука, укрывших грот весны. Откуда-то доносились едва уловимые смех и шепот. Боцзюэ подкрался ближе, отдернул занавес, скрывавший дверь в грот, и стал прислушиваться (илл. 121).

Из грота слышался дрожащий голос Гуйцзе, во всем потрафлявшей Симэню.

— Дорогой мой! — шептала она — Кончай быстрей, а то еще увидят.

Тут Боцзюэ с оглушительным криком распахнул дверь и предстал перед любовниками.

— А-а-а!.. — кричал он, — Воды скорее! Сцепились, водой не разольешь!

— У, ворвался, как разбойник! — заругалась Гуйцзе. — До чего же напугал!

— Быстрее, говоришь, кончай, да? — начал Боцзюэ. — Легко сказать, да нелегко сделать. Боишься, значит, как бы не увидали? — А я вот и увидел. Ладно, кончайте. Я подожду. Я с тобой потом займусь.

— Убирайся сейчас же, сукин сын! — крикнул Симэнь. — Брось дурачиться! Еще слуги увидят.

— Уйду, если потаскушка попросит, как полагается, — заявил Боцзюэ. А то так заору, что и хозяйки знать будут. Они ж тебя как дочь приняли, приют дали, а ты с хозяином путаешься. Тебе это так не пройдет!

— Ступай, Попрошайка! — крикнула Гуйцзе.

— Уйду. Поцелую тебя и уйду.

Он привлек к себе певицу, поцеловал и вышел.

— Вот сукин сын! — крикнул ему вслед Симэнь. — И дверь не закрыл.

Боцзюэ вернулся.

— Делай свое дело, сын мой! — приговаривал он, закрывая дверь. — На меня внимания не обращай.

Боцзюэ вышел было в сосновую аллею, но вернулся опять к двери.

— Ты ж мне ароматного чаю обещал, — сказал он.

— Вот сучье отродья — не выдержал Симэнь. — Да погоди же! Выйду и дам. Отстань!

Боцзюэ расхохотался и ушел.

— Вот противный! Какой нахал! — говорила Гуйцзе.

Симэнь с Гуйцзе наслаждались в гроте, должно быть, целую стражу, лакомились красными финиками, прежде чем настал конец утехам.

Тому свидетельством стихи:

Вскоре они поправили одежду и вышли из грота, Гуйцзе залезла к Симэню в рукав, достала целую пригоршню ароматного чая и сунула его себе в рукав. Покрытый испариной Симэнь, тяжело дыша, пошел по нужде к клумбе. Гуйцзе достала из-за пояса зеркальце, поставила его на окно и принялась поправлять волосы, после чего пошла в задние покои. Симэнь направился к Пинъэр мыть руки.

— Где же ароматный чай? — опять спросил Боцзюэ.

— Ну что ты пристаешь, Попрошайка негодный? — одернул его Симэнь. Чтоб тебе подавиться!

Симэнь дал ему щепотку чаю.

— Это всего? — не удовлетворился Боцзюэ. — Ну ладно уж. Погоди, я у Ли — потаскушки еще выпрошу.

Пока шел разговор, появился Ли Мин и отвесил земной поклон.

— А, Ли Жисинь! — протянул Боцзюэ. — Откуда пожаловал? Не с новостями ли пришел? Как поживаешь?

— Батюшку благодарить надо, — начал певец. — Никто эти дни нас по делу Гуйцзе не беспокоил. Ждем из столицы известий.

— А потаскуха Ци Чан появилась? — спросил Боцзюэ.

— Все у Ванов скрывается, — отвечал Ли Мин. — А Гуйцзе у батюшки спокойно. Кто сюда за ней придет!