Кирша Данилов - Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым

В русском фольклоре известны две группы песен о Горе — лиро-эпические и лирические. Текст Кирши Данилова, относящийся к лирическим песням, своеобразен. В нем очень ясно выражено противопоставление судьбы бедного и богатого. В первой части песни Горе предстает просто как реальный удел бедняка и лишь во второй части приобретает характер персонифицированного образа.

По наблюдениям В. Ф. Ржиги, некоторые стихи варианта Кирши Данилова «дословно повторяют отдельные стихи Повести о Горе-Злочастии». На основании текстологических сопоставлений Ржига сделал вывод о том, что «вариант Кирши является лирической композицией, навеянной повестью и весьма отличной от других песен» («Slavia», стр. 312-313).

Строка 2. А в горе жить — некручинну быть. Ср. в Повести о Горе-Злочастии; «а в горе жить — некручинну быть».

Строка 7. Не бывать гулящему богатому. Ср. в Повести:

Строки 10-11. Не утешити дитя без матери, Не скроить атласу без мастера. Ср. в Повести:

Строка 13. А и лыком горе подпоясалась. Ср. в Повести:

Строка 16. А горя прежде век зашол. Ср. в Повести:

Впервые у Шеффера, стр. 163. Вариант: «Русская баллада. Предисловие, редакция и примечания В. И. Чернышева». Л., 1936, стр. 155. Текст, возможно, объединяет две самостоятельные песни (вторая начинается со слов «А девушка у девушки спрашала»). Об образности песни см.: А. А. Горелов . Диффузия элементов устнопоэтической техники в «Сборнике Кирши Данилова». — «Русский фольклор», XIV. Л., 1974, стр. 189-190.

Впервые у Калайдовича, № 53. О песне см.: «Народно-поэтическая сатира. Статья, подготовка текста и примечания Д. М. Молдавского». Л., 1960, стр. 416; «Народные баллады. Вступительная статья, подготовка текста и примечания Д. М. Балашова», стр. 413.

Уникальная песня. Сюжет очень хорошо разработан. В песне ярко проявляется характерный для ряда текстов Сборника лукавый юмор, шутливый тон. Насмешка над монастырскими нравами соединяется в песне с явным шутливо-сочувственным отношением к ловкой Стафиде Давыдьевне, нарушающей нормы церковной морали.

Строки 20-21. А поют оне на крылосах, мешаются, Не по-старому поют, усмехаются. Сравн. в плаче А. М. Пашковой:

Впервые у Калайдовича, № 54. Вариантов нет. Былины о Суровце-Суздальце, известные по другим записям, — на совершенно иной сюжет.

Текст Кирши Данилова представляет начало былины. Замечательна запевка, которая переходит в необычное для эпоса описание «беззаконства великого». Все это вступление, видимо, не связано с основным содержанием былины.

Строки 12-15. При старце Макарье Захарьевиче... Чернецы по дорогам — разбойницы. По вероятному предположению А. А. Горелова здесь имеются в виду реальные факты XVII века: Покровский монастырь в Туринске, где монахи и монахини жили совместно, славился беспорядками и несоблюдением нравов. Для наведения строгих порядков игуменом был назначен Макарий, но и при нем положение еще долго не менялось. Характерно, что этот реальный мотив в песне включен в широкий эпический контекст.

Строка 32. И поехал ко городу Покидашу. В других былинах встречается город Кидиш. Возможно, что это — искаженное наименование легендарного города Китежа, который якобы при приближении татар опустился на дно озера и был таким образом спасен.

Впервые у Калайдовича, № 55. Песенные и стихотворные варианты: «Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях ... Материалы, собранные и приведенные в порядок П. В. Шейном», вып. I. М., 1898, № 966; «Белорусские песни. Сборник П. В. Шейна». СПб., 1874, № 755 и стр. 424-425; М. Дмитриев . Опыт собрания песен и сказок крестьян Северозападного края. Гродно, 1868, стр. 143-149; Н. И. Рождественская . Сказы и сказки Беломорья и Пинежья. Архангельск, 1941, стр. 69-71. О сюжете см.: «Русская сатирическая сказка в записях середины XIX-начала XX века. Подготовка текста, статья и комментарии Д. М. Молдавского». М. — Л., 1955, стр. 252-253.