Марк Цицерон - Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями

Макробий считал, что здесь описан путь воплощения души согласно пифагорейскому учению о переселении душ и новом воплощении. На сфере Сатурна душа обретает рассудительность, то есть способность масштабно видеть закономерности мироздания и истории, действовать с учетом опыта и интуиции. На сфере Юпитера – способность к практической деятельности и практическим решениям. На сфере Марса – мужество, ярость, способность вступать в бой, бороться. На сфере Солнца – повышенную чувственность, в том числе дар богатого воображения, способность представлять отвлеченные понятия и отсутствующие вещи со всей ясностью. Венера дарит душе вожделение, способность устойчивого пристрастия к каким-то людям и вещам. А Меркурий, он же Гермес, – герменевтическую способность, способность понимать разные непривычные вещи. Наконец, Луна, притягивающая к себе, дает душе «растительную способность», иначе говоря, способность роста, развития, которая есть даже у растений, не говоря о животных. Макробий продолжает, что в небе тела обретают бессмертие как подражающие высокому бессмертию небесного мира, тогда как Земля как место тяжести не дает возможности сразу его обрести.

С изумлением глядя на все это, я, едва придя в себя, спросил: «А что это за звук, такой громкий и такой приятный, который наполняет мои уши?» – «Звук этот, – сказал он, – разделенный промежутками неравными, но все же разумно расположенными в определенных соотношениях, возникает от стремительного движения самих кругов и, смешивая высокое с низким, создает различные уравновешенные созвучия. Ведь в безмолвии такие движения возбуждаться не могут, и природа делает так, что все, находящееся в крайних точках, дает на одной стороне низкие, на другой высокие звуки.

В этом отрывке излагается известная пифагорейская теория о гармоничном звучании семи движущихся сфер. Такое их созвучие соответствует работе семиструнного музыкального инструмента (гептахорда), изобретенного Терпандром. Хотя сферы звучали одновременно, возникало не наложение звуков, а мелодия, благодаря равновесию при столкновении высоких и низких тонов, некоей равнодействующей, так что на ее фоне рельефно звучат остальные звуки. Кроме того, быстрое вращение могло приводить к запаздыванию звука, который появится и заворожит.

Крайние точки – небо неподвижных звезд и небо Луны.

По этой причине вон тот наивысший небесный круг, несущий на себе звезды и вращающийся более быстро, движется, издавая высокий и резкий звук; с самым низким звуком движется этот вот лунный и низший круг; ведь Земля, девятая по счету, всегда находится в одном и том же месте, держась посреди мира. Но восемь путей, два из которых обладают одинаковой силой, издают семь звуков, разделенных промежутками, каковое число, можно сказать, есть узел всех вещей.

Восемь путей – семь сфер планет и одна сфера неподвижных звезд. Чтобы сохранить созвучие семи струн, Цицерон допускает, что небо Венеры и небо Меркурия движутся с одной скоростью. Это предположение оказалось важным для ренессансной астрологии и алхимии, где превращение ртути (Меркурия) в золото отождествлялось с существованием Венеры как воплощения и источника любви.

Воспроизведя это на струнах и посредством пения, ученые люди открыли себе путь для возвращения в это место – подобно другим людям, которые, благодаря своему выдающемуся дарованию, в земной жизни посвятили себя наукам, внушенным богами. Люди, чьи уши наполнены этими звуками, оглохли. Ведь у нас нет чувства, более слабого, чем слух.

Как мы видим, Цицерон рассматривает учение Пифагора не просто как философскую или научную концепцию, но как религию спасения. Спасенными благодаря небесным закономерностям оказываются исследующие их ученые и любые люди с дарованием (ingenium), которые овладели внушенными богами искусствами: к ним вполне могут быть отнесены поэзия, музыка и даже риторика. При этом спасение страшно: у Цицерона человек не ослепнет от божественного света, так как сам в небесах становится светоносным благодаря небесному происхождению пламени души, но может оглохнуть от обрушившегося на него пения небесных сфер и поэтому должен быть защищен светом как неким шаром. Некоторые из этих образов перешли в изображение Рая в «Божественной комедии» Данте Алигьери.

И вот там, где Нил низвергается с высочайших гор к так называемым Катадупам, народ, живущий вблизи этого места, ввиду громкости возникающего там звука лишен слуха. Но звук, о котором говорилось выше, производимый необычайно быстрым круговращением всего мира, столь силен, что человеческое ухо не может его воспринять, – подобно тому, как вы не можете смотреть прямо на Солнце, когда острота вашего зрения побеждается его лучами».