Марк Цицерон - Об ораторе. Книга I

Итак, вот что мне рассказывали.

Когда консул Филипп [27] Луций Марций Филипп, консул 91 г., политик недальновидный, но честолюбивый и страстный, был сторонником популяров. ожесточенно нападал на первейших лиц в государстве, и Дру з [28] Марк Ливий Друз был ведущей фигурой той группировки сенаторов, которая стремилась к компромиссу и пыталась проектами реформ «сверху» привлечь на свою сторону народ. В 91 г. он выступил с предложением допустить всадников в сенат (а тем самым и в суды) [Суды и так принадлежали всадникам по закону Гая Гракха. Друз предложил вернуть их сенаторам, но в качестве компромиссной меры ввести 300 всадников в состав сената, тем самым удвоив его численность (Аппиан, «Гражданские войны», I, 22, 35). — Прим. О. Любимовой.] и дать право римского гражданства италикам. Компромисс не состоялся: сенат не решился пойти на такие уступки, Друз остался в одиночестве, законопроекты не прошли. Приверженцами Друза были и Красс и Антоний; Цицерон, всегдашний идеолог политики компромисса, сочувствует, конечно, именно этой группировке. , взявший на себя трибунство для защиты влияния сената, стал, казалось, терять свое значение и силу, — тогда–то, говорят, во время римских иг р [29] Римские игры в честь Юпитера, Юноны и Минервы справлялись ежегодно с 4 по 12 сентября; на это время политические и судебные дела приостанавливались. знаменитый Луций Красс, как будто бы для отдыха, отправился в свое тускульское имени е [30] Тускульское имение — ж ивописные окрестности Тускула, городка в Лаций, были излюбленным местом отдыха римской знати; там была вилла и у Цицерона. . Туда же прибыл Квинт Муций, его бывший тест ь [31] Бывший тесть — п отому что жена Красса, дочь Сцеволы, к этому времени уже умерла. , и Марк Антоний, человек, разделявший взгляды Красса на дела государственные и, кроме того, связанный с ним тесной дружбой. (25) Вместе с Крассом отправились туда двое юношей, большие приятели Друза, в которых старшие видели тогда будущих поборников своих прав, именно Гай Котта, искавший в то время плебейского трибунства, и Публий Сульпиций, который, как думали, собирался искать этой должности на следующий год.

(26) В первый день они много говорили о тогдашних обстоятельствах и о положении государства вообще, что и было настоящей целью их прибытия, и так протолковали до исхода дня. В своей беседе, как рассказывал мне Котта, эти три консуляра [32] Консуляр — сенатор, побывавший в должности консула. Сцевола, Антоний и Красс были консулами соответственно в 117, 99 и 95 гг. , словно по наитию, горестно предсказывали многие события, так что ни одна из тех бед, которые впоследствии постигли государство, не укрылась за столько времени от их прозорливости. (27) Однако по окончании всей этой беседы Красс повел себя так легко и сердечно, что, когда они после бани легли за сто л [33] Обедали римляне в предвечернее время, за 3–4 часа до заката; перед обедом обычно принимали ванну. , то мрачный тон прежней беседы исчез совершенно. Хозяин был так весел и так остроумен в шутках, что день у них вышел как будто сенатский, а обед — тускуланский.

(28) На следующий день, когда старшие успели отдохнуть, все пошли на прогулку. И вот тогда Сцевола, прошед два или три конца, сказал:

—Отчего, Красс, мы не берем примера с Сократа в Платоновом Федре? Меня надоумил твой платан: укрывая это место от лучей, он раскинулся своими развесистыми ветвями не хуже, чем тот, тень которого привлекла Сократа [34] Ср. Платон, «Федр», 230bc: (слова Сократа:) «Клянусь Герой, прекрасный уголок! Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все кругом благоухает. И что за славный родник пробивается под платаном: вода в нем совсем холодная, можно попробовать ногой… Ветерок здесь прохладный и очень приятный: по–летнему звонко вторит он хору цикад. А самое удачное это то, что здесь на пологом склоне столько травы — можно прилечь, и голове будет очень удобно…» , хоть мне и кажется, что тот платан вырос не столько благодаря ручейку, который там описывается, сколько благодаря самой речи Платона. Сократ разлегся под тем платаном на траве и в таком положении вел свои речи, которые философы приписывают божественному откровению; а то, что он сделал при своих закаленных нога х [35] При закаленных ногах — С ократ всегда ходил босиком. , во всяком случае еще справедливее предоставить моим.