Аниций Боэций: Утешение философией

Какими же доносчиками был я сражен? Один из них – Василий [40] Василий – служил при дворе Теодориха, был обвинен в колдовстве и изгнан со службы. , некогда изгнанный с королевской службы, которого выступить с обвинениями против меня побудили долги. Затем Опилион [41] Опилион (Опилий) – брат Киприана. и Гауденций [42] Гауденций – о нем достоверных сведений нет. По-видимому, лицо, находившееся на службе при дворе короля Теодориха. , им королевская цензура [43] Королевская цензура – служба, которая осуществляла проведение ценза, надзор за политической благонадежностью и нравами подданных, а также некоторые другие функции. повелела за многочисленные преступления удалиться в изгнание. Когда же они, не желая подчиниться, устремились под защиту святого убежища и об этом стало известно королю, тот приказал: если они не покинут город Равенну в предписанный срок, то после клеймения оба будут изгнаны. Что, кажется, можно добавить к этой строгой мере? Но ведь в тот же день был принят донос этих преступников на меня. И что же? Разве я заслужил это своими поступками? Или вынесенный немного ранее приговор сделал этих обвинителей порядочными людьми? И почему не устыдилась судьба, взирая на обвинение невиновного и на низость обвинителей?

Ты спрашиваешь, за какую вину я осужден. Меня обвинили в том, что я хотел спасти сенат [44] Я хотел спасти сенат. Сенат – высший государственный орган в Риме, был сохранен при остготах, хотя и утратил многие свои функции и привилегии. Обвинения в измене, предъявленные Альбину, по утверждению Боэция, король замыслил перенести на весь сенат. Боэций выступил в защиту Альбина и сената, желая отвести от них обвинения в оскорблении величества. Его смелый шаг послужил поводом для распространения обвинения. . Желаешь узнать, каким образом? Мне поставили в вину то, что я препятствовал клеветнику в представлении документов, которые свидетельствовали бы об оскорблении величества сенатом. Что теперь, о наставница, думаешь? Но я желал и никогда не откажусь желать здоровья сенату. Повинюсь ли? Но это будет означать отказ от борьбы с клеветником. Могу ли я назвать преступлением желание спасти сенат? А ведь он сделал все, чтобы своими постановлениями, касающимися меня, представить это в качестве преступления [45] Представить это в качестве преступления – сенат, до поры до времени молчаливо поддерживавший Боэция, не пожелав порывать с Теодорихом, поддержал обвинение против Боэция и выступил с его осуждением. . Но часто обманывающее самое себя неблагоразумие не может извратить действительные заслуги, и я полагаю, согласно предписанию Сократа, законом является то, что недостойно скрывать истину [46] Недостойно скрывать истину – См.: Платон. Государство VI, 485 с. или соглашаться с ложью. Но судить, правильны ли были мои поступки, я предоставляю на твое усмотрение и оценке мудрых людей. А чтобы потомки не забыли ход этого дела и знали истинное положение вещей, я запечатлел их с помощью стиля. Нужно ли еще говорить о подложных письмах [47] О подложных письмах – Боэций утверждает, что письма, адресованные императору Византии и якобы отправленные Альбином, на самом деле были написаны кем-то другим по распоряжению Теодориха, чтобы таким образом король получил возможность расправиться с неугодными ему сенаторами. , на основании которых я был обвинен в том, что надеялся на восстановление римской свободы [48] Надеялся на восстановление римской свободы – по-видимому, речь идет о том, что Боэций был обвинен в антиготских настроениях, стремлении восстановить былые привилегии и права римлян. . Явный обман мог бы раскрыться, если бы мне удалось воспользоваться для защиты признанием самих клеветников, что во всяком разбирательстве имеет наибольшую силу. Но на какие остатки свободы можно было еще надеяться? О, если бы хоть какая-нибудь была возможна! Я бы ответил словами Кания, которые он произнес, когда узнал об обвинении, предъявленном ему Гаем Цезарем, сыном Германика [49] Гаем Цезарем, сыном Германика – римским императором Калигулой (37–41 гг. н. э.). , что он был замешан в заговоре, направленном против императора: «Если бы я знал об этом, ты бы не знал».

В этих обстоятельствах не печаль притупила наш рассудок, когда я жаловался на преступления злодеев против добродетели, но я был очень удивлен тем, что они надеялись на свершение желаемого. Ведь желать дурного, быть может, наш недостаток, но возможность осуществления против невиновного того, что замышляет какой-нибудь злодей, должна выглядеть чудовищной в глазах Бога. Следовательно, справедливо интересовался один из твоих приближенных: «Если существует Бог, то откуда зло? И откуда добро, если Бога нет?» [50] Цитата из Эпикура, сохраненная христианским писателем Лактанцием в его сочинении «О гневе божием», 13; 21. . Пусть было позволительно злодеям, которые стремились к гибели всех честных людей и сената, погубить и меня, защищавшего, как они видели, честных людей и сенат. Но заслужил ли я того же со стороны сенаторов? Я полагаю, ты помнишь это, так как, присутствуя там, сама мне указывала, что нужно сказать и сделать; и ты помнишь о том, что, когда в Вероне [51] Когда в Вероне – заседание сената, на котором был обвинен Боэций, происходило в Вероне, а не в столице Остготского государства Равенне. король, желая устранить всех неугодных, замыслил перенести на весь сенат обвинение в оскорблении величества, предъявленное Альбину, я выступил в защиту невиновности сената, совершенно пренебрегая опасностью. Ты знаешь, что я говорю правду и что я никогда не находил удовольствия в самовосхвалении. Ибо утрачивается удовлетворение и достоинство, как только кто-нибудь попытается стяжать награду славы, выставляя напоказ свершенное им.