Тогда Серапион ответил: «Это болезнь, Боэт; болезнь поразила нам глаза и уши, и от пресыщения и неги мы привыкли почитать и объявлять сладкое прекрасным. Вот мы и браним пифию за то, что она не поет нежней кифаристки Главки [12] Главка с Хиоса — известная певица III в. до н. э., о «напевах Главки» похвально отзывается Феокрит (Идилл. IV, 31).
и нисходит в заповедное, не умастившись и не разодевшись в пурпур, и воскуряет при этом не кассию, не ладан, не ливийские травы, а лавр и ячменную муку. Разве ты не ви-дишь, — продолжал он, — сколько приятности в песнях Сапфо, чарующих и услаждающих слушателей? "А вот Сивилла безумными устами (как говорит Гераклит) издает звуки невеселые, неприглядные, неблагоуханные, но тысячи лет звучит этот голос" божьей силою. И у Пиндара сказано, что Кадм "слышал от бога прямую песнь", [13] Pind. fr. 32 (Pindari carmina cum fragments, post В. Snell ed H. Maehler, Lipsiae, 1971).
а не слащавую, не изнеженную, не переливчатую. Ведь святое и бесстрастное чуждо услады, но вместе с Атой проникла услада в этот мир и более всего в людской слух». [14] Эту мысль Плутарх развивает в своем трактате «О слушании», гл. 2, 38 А—В.
Когда Серапион произнес это, Теон усмехнулся: «Ну, Серапион себя потешил, не упустил случая поговорить об Ате и об Усладе. Но мы, Боэт, даже будь эти слова не хуже Гомеровых, не станем думать, что их сочинило божество, — оно только было началом того движения, которое охватывало каждую пророчицу. И ведь если бы нужно было записывать, а не произносить оракулы, я думаю, мы почитали бы эти письмена божескими и не попрекали бы их за то, что они писаны не так красиво, как царские указы. И звук, и голос, и слова, и стихотворный размер принадлежат не богу, а жрице; а бог лишь рождает образцы фантазии и возжигает свет в душе для прозрения будущего — вот что такое вдохновение. А впрочем, от вас, пророков Эпикура, ускользнуть невозможно: древних пророчиц вы упрекаете за то, что они говорят плохими стихами, а нынешних — за то, что они произносят оракулы в прозе первыми попавшими словами, чтобы не держать перед вами ответ за стихи увечные, хромые и куцые».
«Не шути ради богов, — сказал ему Диогениан, — а ответь нам на общий наш вопрос. Ведь нет никого из нас, кто не задумывался бы над причиной того, что нынче прекратились вещания в гекзаметрах и дистихах».
Тогда Теон его перебил: «Боюсь, дитя, что мы сейчас мешаем нашим проводникам делать свое дело: пусть лучше они сперва его закончат, а потом ты спокойно сможешь рассуждать, о чем хочешь».
Тем временем мы уже прошли вперед и поравнялись со статуей тирана Гиерона. Гость наш, хоть и сам все знал, из вежливости держался внимательным слушателем. Но и он удивился, услышав, что стоящая наверху колонна Гиерона рухнула сама собой в тот самый день, когда в Сиракузах его настигла смерть.
И я стал тоже припоминать кое-что подобное, как, например, перед кончиною спартанца Гиерона, приключившейся в Левктрах, у его статуи выпали глаза; как помрачились звезды, которые принес в дар богу Лисандр после битвы при Эгоспотамах, а каменная статуя его настолько вдруг поросла дикой травой, что лицо его оказалось скрытым; как при Сицилийском поражении [15] События Сицилийской экспедиции Алкивиада в 415–413 гг. до н. э.
с финиковой пальмы стали падать золотые плоды, а щит Паллады поклевали вороны; как книд-ский венок, который тиран фокейский Филомел преподнес танцовщице Фарсалии, погубил ее, когда она, уехав из Эллады в Италию, танцевала в Метапонте возле храма Аполлона: на этот венок бросились юноши, и, подравшись из-за золота, разорвали женщину. [16] Историю последних дней сиракузского тирана Гиерона (правил в 478–467 гг. до н. э.) рассказывает Ксенофонт (Гиерон, I,6, 32). Спартанец Гиерон — лицо неизвестное; возможно, что его упоминает Ксенофонт (Hell. VI, 4, 9) в числе участников битвы при Левктрах (371). Некоторые исследователи «Моралий» принимали конъектуру «Гермон» — имя одного из командиров флота Лисандра при Эгоспотамах. Об исчезновении золотых звезд Диоскуров, поставленных Лисандром, см Plut., Lys. XVIII. О щите Паллады — Paus., X, 15. Тиран Филомел — правитель Фокиды в середине IV в. Для ведения так называемой Священной войны с фиванцами в 356 г. до н. э. он ограбил Дельфы; Афиней (605, С—D) передает эту историю, ссылаясь на историка Феопомпа и заменяя Филомела Лампсаком.
Так вот, Аристотель говорил, что только Гомер умел одушевлять слова своей энергией, [17] Arist., Rhet. III, II, 1411 b.
а я сказал бы, что жертвенные дары здесь тоже безмерно одушевлены промыслом божьим и участвуют вместе с ним в знамениях; ничто в них не праздно и не бесчувственно, но все исполнено божества.
Читать дальше