Ксенофонт - Киропедия

Некогда пришлось нам задуматься о том, какое множество демократий было низвергнуто сторонниками иного, не демократического строя, какое множество монархий и олигархий пали, свергнутые восставшим народом, как много лиц, домогавшихся тиранической власти, очень быстро ее утратили, [1] … как много лиц, домогавшихся тиранической власти, очень быстро ее утратили… — Особенностью греческой тирании было то обстоятельство, что она очень редко переживала второе поколение правителей. У Геродота (V, 92) Пифия — вещая жрица в храме Аполлона Дельфийского — предрекает коринфскому тирану Кипселу: «Счастлив <..> Кипсел; царь славного града Коринфа будет <���…> он, сам и дети его, но не внуки» (здесь и ниже перевод Г. А. Стратановского: Геродот. История. — «Памятники исторической мысли». Ж., «Наука», 1972). а тем, кому удалось хотя бы на короткий срок встать у кормила правления, удивляются и сейчас как мудрецам и счастливцам. Нам часто встречались люди, из которых одни владели многими, другие — немногочисленными рабами, но даже этими немногими в собственном доме они не смогли управлять так, чтобы те с достаточной готовностью повиновались своим господам. Далее, подумали мы, что и пастухи выступают в роли правителей рогатого скота, как табунщики — своих табунов; и вообще все, называющиеся пастырями каких бы то ни было животных, находящихся под их властью, могли бы равным образом считаться их повелителями. Легко можно увидеть, что все эти стада охотнее повинуются своим пастухам, чем люди — своим правителям, ибо стадо отправляется в путь туда, куда его ведут, пасется там, куда его пригонят, не идет туда, куда его не пускают. Стада позволяют своим пастырям распоряжаться получаемым от них доходом, как тем заблагорассудится. Нам никогда не приходилось слышать, чтобы какое-либо стадо восстало против своего пастуха, или же отказалось ему повиноваться, или не позволило пользоваться доходами от него. Напротив, стадо гораздо враждебнее относится к чужакам, чем к своему правителю, хотя последний и использует его для собственной выгоды. Люди же с величайшей охотой восстают против тех, кого заподозрят в желании установить над ними власть.

На основании всего этого мы решили, что человеку намного легче установить свое господство над всеми прочими живыми существами, чем над людьми. Но, познакомившись с жизнью перса Кира, ставшего властителем множества подчинившихся ему людей, государств и народов, мы были вынуждены изменить свое мнение и признать, что установление власти над людьми не должно считаться трудным или невозможным предприятием, если браться за него со знанием дела. Нам известно, что Киру охотно подчинялись народы, жившие от него в отдалении, измеряемом многими днями пути, другие — даже месяцами, третьи вообще его не видели в глаза, а четвертые прекрасно понимали, что никогда не получат возможности его увидеть. И все же они охотно повиновались ему. Между ним и всеми остальными царями — как теми, кто унаследовал власть от своих отцов, так и теми, кто сам добился этой власти, — существовало коренное отличие. Ведь скифский царь, даже повелевающий множеством скифов, не осмелится распространить свою власть на какой-либо другой народ и охотнее удовольствуется тем, чтобы оставаться на продолжительное время господином своего собственного племени. То же можно сказать о царе фракийцев, царе иллирийцев; да и все остальные народы Европы, как нам известно, до сей поры независимы и ничем не связаны друг с другом.

Кир также застал азиатские народы в подобном состоянии, жившими независимо друг от друга. Выступив с небольшим персидским войском и встав во главе добровольно подчинившихся ему мидян [2] … встав во главе добровольно подчинившихся ему мидян… — Добровольное подчинение мидян персам является вымыслом Ксенофонта. Геродот, хорошо осведомленный в персидской историй, сообщает о завоевании Мидии персидскими войсками под командованием Кира (I, 107–130). В самом начале своего царствования Кир находился в зависимости от мидийского царя Астиага, но затем восстал против него и завоевал Мидию в 550 г. до в. в., взяв в плен самого Астиага, как об этом сообщают не только античные, но и современные событию вавилонские источники (они же указывают дату). См.: Б. А. Тураев. История древнего Востока, изд. 2-е, т. II. А, 1936, стр. 110 слл.; И. М. Дьяконов. История Мидии. М. — А, 1956, стр. 413–424; М. А. Дандамаев. Иран при первых Ахеменидах. М. 1963, стр. 105. и так же добровольно подчинившихся ему гирканцев, он покорил сирийцев, ассирийцев, арабов, каппадокийцев, жителей обеих Фригий, лидян, карийцев, финикийцев, вавилонян. Он стал царем над бактрийцами, индийцами и киликий-цами, над саками, пафлагонцами и магадийцами, над многими другими народами, имена которых никто не смог бы даже перечислить. Он стал царем и над эллинами, живущими в Азии, а затем, спустившись к морю,