Кобо Абэ - Социальное программирование – не будь управляем!

6) Гражданину неявно внушается, что смысл его жизнедеятельности – в демонстрации собственной значимости и постоянном получении допинга удовольствия (через потребление, просмотр различных шоу и покупки).

Будь крутым и больше покупай. Превозносись и получай больше кайфа. Телки, бухло, тачки, клубы, бери от жизни все – вот ваш девиз. Триумф ЧСВ и неиссякаемого потока эндорфинов.

7) Массмедиа должны поощрять и развивать в потребителях те эмоции и качества, которые помогут производителям различных товаров и услуг хорошо навариться.

Например:

- Алчность, жадность, стремление к халяве;

- Чувство превосходства, эгоцентризм, нарциссизм, чванство.

- Агрессия, стремление доминировать;

- Сексуальный инстинкт, желание выглядеть привлекательно;

- Желание выделяться, быть особенным, не таким, как все;

- Стремление быть модным, быть «в тренде», не отставать от жизни, чаще менять гардероб и обновлять вещи.

Такие эмоции и стремления в древних культурах принято считать низменными. Люди, головы которых забиты подобным, все чаще напоминают стаи грызущихся животных, чем цивилизованное общество. Отсюда мы получаем разобщенных, равнодушных, жестоких друг к другу сограждан.

8) Конечная цель массмедиа – даже не столь отупление через развлечения, сколько формирование потребителя.

Идеальный потребитель должен быть уверен в своей исключительности, быть эгоистичным и самовлюбленным. Его «Я» и его хотелки должны быть в центре его вселенной. Поощряется не логическое, а эмоциональное отношение к происходящему. Желания человека должны затмевать его реальные потребности. Людей стремятся научить сильно хотеть новые вещи, даже когда в них нет практической нужды.

Идеальная масса – та, которая не станет обдумывать призыв, а сразу пойдет покупать, повинуясь своим желаниям.

Для полной картины по этому вопросу рекомендуем посмотреть два фильма:

1) документальное кино «Культ глупости»

2) и художественный фильм Майкла Джаджа «Идиократия» (антиутопия о том, во что в будущем сдеградирует наше общество).

Глава 9.

Феномен массовой истерии

Джордж Оруэлл в знаменитом романе-антиутопии «1984» описывает «двухминутку ненависти», проводившуюся каждый день во всех корпорациях тоталитарного государства.

Собирающиеся на ней сотрудники офиса кричат, шипят и бьются в истерике на демонстрируемое на экране изображение Врага государства:

«Как всегда, на экране появился враг народа Эммануэль Голдстейн. Зрители зашикали. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами взвизгнула от страха и омерзения. Голдстейн, отступник и ренегат, когда то, давным-давно (так давно, что никто уже и не помнил, когда), был одним из руководителей партии, почти равным самому Старшему Брату, а потом встал на путь контрреволюции, был приговорен к смертной казни и таинственным образом сбежал, исчез. Программа двухминутки каждый день менялась, но главным действующим лицом в ней всегда был Голдстейн. Первый изменник, главный осквернитель партийной чистоты. Из его теорий произрастали все дальнейшие преступления против партии, все вредительства, предательства, ереси, уклоны. Неведомо где он все еще жил и ковал крамолу: возможно, за морем, под защитой своих иностранных хозяев, а возможно – ходили и такие слухи, – здесь, в Океании, в подполье…

…Ко второй минуте ненависть перешла в исступление. Люди вскакивали с мест и кричали во все горло, чтобы заглушить непереносимый блеющий голос Голдстейна. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами стала пунцовой и разевала рот, как рыба на суше. … Темноволосая девица позади Уинстона закричала: «Подлец! Подлец! Подлец!» – а потом схватила тяжелый словарь новояза и запустила им в телекран. Словарь угодил Голдстейну в нос и отлетел. Но голос был неистребим. В какой то миг просветления Уинстон осознал, что сам кричит вместе с остальными и яростно лягает перекладину стула. Ужасным в двухминутке ненависти было не то, что ты должен разыгрывать роль, а то, что ты просто не мог остаться в стороне. Какие-нибудь тридцать секунд – и притворяться тебе уже не надо. Словно от электрического разряда, нападали на все собрание гнусные корчи страха и мстительности, исступленное желание убивать, терзать, крушить лица молотом: люди гримасничали и вопили, превращались в сумасшедших. При этом ярость была абстрактной и ненацеленной, ее можно было повернуть в любую сторону, как пламя паяльной лампы».