Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

Морской сборник, № 6 за 1920 г., №1 за 1921 г.

Мне пришлось идти в средний отсек, к поврежденному взрывом перепускному клапану,

из которого выбило нашу забивку, сделанную в начале боя, и оттуда хлестала вода, тугой

струей дюймов 10-12 диаметра. Это случилось оттого, что увеличилось давление воды, из-за

дифферента корабля на нос, причиненного затопленным носовым отделением. Около клапана

пришлось повозиться, так как напор воды был силен и все, чем мы хотели заткнуть его,

вышибало обратно. Воды было почти по колено, так как одновременно появился у броненосца

крен на этот борт от затопленного коридора. Коридор, вероятно, затопило через болты и швы

броневой плиты от удара большого снаряда. Все время были слышны гулкие удары снарядов

по броне, а сверху слышались треск и звон их разрывов.

К месту нашей работы пришел старший офицер, кавторанг Ивков. Георгий Авенирович

внешне казался совершенно спокойным. Я ему возбужденным голосом доложил, что трудно

заделывать эту течь, на что он, смотря на нашу работу, сказал: "что же поделать, все же нужно

попытаться", после чего быстро поднялся наверх. В конце концов, нам удалось забить клапан,

сделанным здесь же на месте обрубком бревна, обмотанным рубашкой, и поступление воды

сразу уменьшилось.

Поднявшись на палубу, я увидел, что не желая служить мишенью, наш «Сисой» сделал

коордонат вправо, покинул строй и уменьшил ход. Возможно, именно благодаря тому, что мы

теперь шли тише, напор воды спал, мы и достигли успеха в своем сражении с исковерканным

клапаном. Вскоре «Севастополь», тоже изрядно избитый, почти догнал нас по левому борту, в

расстоянии 1/2 кабельтова, причем на верхней палубе его стояло много народу; видны были

офицеры, и вдруг все они замахали фуражками и закричали громкое "ура".

Такое же "ура" полетело и с нашего броненосца, на юте которого собралось около 150-и

человек. Я, поддавшись общему чувству, не разбирая, сам кричал "ура", не зная причины

общих криков неожиданного торжества. Собственно, как потом оказалось, особенной

разумной причины и не было; просто на «Севастополе», увидя «Сисой» в клубах дыма и

пламени, и несколько офицеров, стоящих вместе, замахали приветственно фуражками, заметя

на 12" башне лейтенанта Залеского, спокойно сидящего наполовину вне башни. Команда

«Севастополя», увидя это, вероятно, поняла по-своему, и кто-то крикнул "ура", которое мигом

было подхвачено обоими кораблями. В общем, это "ура" пришлось весьма нам кстати, так как

сильно подбодрило команду, среди которой еще царило уныние после поразившего нас

известия о ранении адмирала Чухнина, переданного со «Святителей» семафором.

Только после боя узнали мы, что наш «Сисой» оказался причастным к этому несчастью.

Когда адмиралу доложили, что наш броненосец подбит, садится носом и вот-вот всего выйдет

из строя, он сам захотел нас увидеть. Но пожар и дым с ростр «Святителей» затрудняли

видимость, и Григорий Павлович вышел далеко на крыло мостика. Где в ту же секунду и был

сражен двумя осколками снаряда, лопнувшего на броне носовой башни. Оба они угодили ему

в живот. Несмотря на страшные муки, адмирал наш оставался в сознании еще минут десять,

запретив сносить себя вниз, а потом приказал передать командование контр-адмиралу

Рудневу и впал в забытье. Через два часа его не стало…

На юте я пробыл, вероятно, минут 20. Сначала было стоять ничего себе, так как все мы

старались держаться за башней; затем бой удалился, и осколки перестали долетать. Хотя

нужно было проверить, как обстоят дела с поступлением воды в средний отсек, я не ушел с

юта, чтобы не дать команде бросить шланги и разбежаться. Однако я и сам чувствовал себя

сильно не по себе; нервно тянул папиросу за папиросой, переминался с ноги на ногу и,

наконец пожар стал быстро утихать, и я подрал вниз, так как получил приказание запустить

турбины, для откачивания воды из носового отсека.

В это же время на баке старались под руководством старшего офицера завести пластырь

на пробоины в носовом отделении, опустившиеся ниже уровня воды от сильного дифферента.

Пластырь мало помогал, так как ему мешали шест противоминных сетей и само сетевое

заграждение. Сначала я пустил две турбины, но вскоре трюмный механик просил пустить

третью и четвертую. Пришлось это сделать, несмотря на то, что динамо-машины оказались

сильно перегруженными. Надеясь больше всего на кормовую динамо-машину, поставленную