Unknown - b1d26f51-f2d9-4adc-a040-2ea813f43357

чтобы я знала, что он наблюдает за мной, чтобы я почувствовала его гнев. Но я это знаю

вне зависимости от наличия очков. В конце концов, я отворачиваюсь, но продолжаю

ощущать его взгляд у себя на спине. Я чувствую себя не в своей тарелке, но, в тоже время,

все происходящее между нами меня возбуждает.

Мы с Давидом еще довольно долго разговариваем, смеемся и наблюдаем за

гонщиками из последнего раунда классификации. Мои волосы развеваются на ветру, и

тогда Давид берет одну прядь и заправляет мне ее за ухо.

Как вам такое, сеньор Циммерман! Получите и распишитесь!

Я даже смотреть на него не хочу.

Но, в конце концов, жажда отмщения, живущая во мне, заставляет меня

обернуться. И действительно, его лицо теперь уже выражает не раздражение, а

безудержный гнев.

Ну как же, он пришел, и вот, смотрите, что получил!

Нас предупреждают, что через пять минут начнется финальная гонка. Решающая.

Мы с Давидом поднимаемся, опять сталкиваясь костяшками кулаков, желаем друг другу

удачи, и идем каждый к своему мотоциклу и своей группе поддержки. Отец вручает мне

каску и очки, и, подойдя ко мне поближе, интересуется:

- Ты что, пытаешься вызвать ревность у своего жениха с помощью Давида

Гепардо?

- Папа, у меня нет жениха, - настаиваю я.

Отец смеется, и прежде, чем он успевает что-либо сказать, я добавляю:

- Если ты имеешь в виду того, о ком я думаю, то, я тебе уже сказала, мы

расстались. Все кончено!

Папа, добрая душа, вздыхает:

- Полагаю, что Эрик так не думает. Он не позволит вашим отношениям так

закончиться.

- Мне все равно, папа.

- Ага! Ты такая же упрямица, как твоя мать. Такая же!

- Ну, я рада, - расстроенно отвечаю я.

Папа качает головой, вздыхает и тут вдруг мне весело заявляет:

- Тише, тише, смугляночка! Мужчинам нравятся сложные женщины, а ты, жизнь

моя, именно такая. Такова уж твоя натура, котенок, доводить мужчин до безумия, -

смеется он. – Я не позволил сбежать твоей матери, а Эрик не позволит сбежать тебе. Вы

оба такие замечательные и интересные люди.

С яростью я нахлобучиваю шлем и надеваю очки. Я не хочу разговаривать. Я

завожу мотор и подъезжаю на мотоцикле к стартовой решетке. Как и в прошлые заезды,

здесь я сразу же сосредотачиваюсь, и в ожидании старта периодически завожу мотор.

Разница только в том, что сейчас я обижена, очень обижена, и это сводит меня с ума. Мой

отец, который знает меня лучше, чем кто-либо другой на свете, знаками показывает мне

со своего места, чтобы я сбавила обороты и расслабилась.

Гонка начинается, и я понимаю, что мне нужно с самого начала занять выгодную

позицию, если я хочу достигнуть намеченной цели.

Мне это удается, и я несусь так, будто продала душу дьяволу. Я сильнее рискую и

еще больше наслаждаюсь адреналином, которым пропитан воздух вокруг. Прыжок,

крутой поворот! Краем глаза, я замечаю, что Давид и еще один мотоциклист обходят меня

справа. Я прибавляю газ. Мне удается оставить позади одного из них, но Давид Гепардо –

слишком хороший гонщик, и прежде, чем мы достигаем более ухабистого участка трассы,

он разгоняется и прыгает через ямы. Мне же остается только терять здесь драгоценные

секунды, пробираясь по этим ямам и чуть не падая на ухабах. Но нет, я не падаю. Я

стискиваю зубы, мне удается не потерять контроль над мотоциклом, и я ускоряюсь. Мне

не нравится терять ни одной позиции.

Я еще сильнее жму на педаль акселератора и застаю Давида врасплох. Обхожу его,

он опять меня обгоняет. Мы резко поворачиваем, и тут нас обоих обходит третий гонщик.

За ним!

Я выжимаю двигатель на полную мощность, мне удается догнать, а затем и

перегнать его. В этот момент появляется Давид. Прыгая, он рискует, но ему удается

обойти меня слева. Я ускоряюсь, он наращивает скорость, быстрее, быстрее, быстрее…

Когда я пересекаю финишную черту и судья опускает клетчатый флаг, я поднимаю

руку.

Вторая!

Давид – первый.

Мы делаем круг почета и приветствуем всех присутствующих. Мы улыбаемся,

видя счастливые улыбки и получая поздравления и аплодисменты. Когда мы

останавливаемся, Давид подходит ко мне и обнимает. Он доволен, я тоже. Мы снимаем

шлемы, очки и люди еще сильнее нам аплодируют.

Я знаю, что моя близость к Давиду Эрику совсем не понравится. Я это знаю. Но

мне это необходимо, и неосознанно я хочу его спровоцировать. Я – хозяйка своей жизни.

Я хозяйка своих поступков, и ни ему, ни кому-либо еще не удастся навязать мне свою