Том Холт - Белоснежка и семь самураев

Первым порывом Царицы было спрятаться под стол, но она сдержалась; к счастью для себя, ибо он оказался первой жертвой дуэли. Дуэлянт А перевернул столик и прикрылся им, Дуэлянт Б проткнул его насквозь, почти превратив своего оппонента в кебаб, но пока он силился вытащить меч, Дуэлянт А попытался отвесить ему мощную оплеуху, промахнулся и отшиб одну из ножек столика. Когда сражающиеся оставили стол в покое и принялись потрошить роскошное вязовое кресло, столик нельзя было бы уже поставить даже в темный угол бара. Дуэлянтам, конечно, было наплевать на поломки, что подтверждало старую поговорку, что из хорошего фехтовальщика выйдет плохой сосед.

Злая Царица откашлялась: “Прошу прощения,” - сказала она.

Дуэлянты замерли, обернулись и посмотрели на нее. Они были почти идентичны: одинаковые костюмы, одинаковые прически, одинаково тонкие усики на верхней губе. Царица мимолетно поинтересовалась, кто был героем, а кто негодяем, отличить одного от другого было невозможно. Они могли просто чередоваться.

“Ну?” - сказал А.

“Прошу прощения, что вклиниваюсь, когда вы так заняты,” - ласково сказала Злая Царица, — “но я хочу спросить, не скажете ли вы мне, как выбраться из этого замка? Я была бы несказанно благодарна.”

Судя по всему, дуэлянты были неуверены, что делать, но по выражению лиц, можно было сказать, что фарш был в начале списка.

“Наконец-то,” - раздраженно сказал Дуэлянт А. - “Мы не смогли дождаться и начали без тебя.”

“А,” - сказала Царица, — “ну надо же.”

Дуэлянты сверкнули глазами. Б постучал ногой по каменному полу.

“Ну?” - сказал он.

“Прошу прощения…”

“Давай уже, девушка. Раз уж пришла.”

Царице удалось закрыть рот и очаровательно улыбнуться: “Думаю, что немного торможу,” - сказала она. - “Чего вы от меня хотите?”

Лицо А приняло выражение “Ради всего святого!”.

“Кричать, конечно,” - сказал он. - “А потом, когда он выбьет у меня из рук меч и приготовится убить меня, ты дашь ему по голове подсвечником.”

Знаменитая воображаемая лампочка, столь любимая художниками-мультипликаторами, загорелась в мозгах Царицы с почти слышным щелчком. “Какая же я недогадливая,” - сказала она. - “Что ж, поехали.” Она зажмурилась и набрала в легкие воздуха:

“Ииииииииииииииииииии!” - сказала она.

Дуэлянты переглянулись.

“Я знаю,” — сказал Б с кривой улыбкой. - “Но это все что мне удалось достать в такой спешке.”

“А,” - ответил А. - “Что случилось с постоянной девушкой?”

“У ее матери день рожденья. Готов?”

“Готов.”

Драка немедленно возобновилась. На этот раз пострадали алабастровая фигурка Святой Сесилии (невелика потеря), полдюжины специальных разлетающихся в щепки стульев (гарантированы рассыпаться от легчайшего прикосновения, или деньги назад) и, излишне упоминать, колокольную веревку (до середины которой докарабкался А). Злая Царица, внимательно следящая за происходящим, поняла, что пришла ее очередь, выбрала наиболее подходящий подсвечник, подкралась к дуэлистам, которые были заняты борьбой, и сделала свое дело. Послышался низкий глухой звук. Дуэлянт, которого она только что огрела повернулся к ней.

“Не меня, дура,” - сказал он. - “Его.” Затем он свалился.

Царица отступила, а оставшийся дуэлянт закрыл глаза и состроил гримасу. “Чучело,” — вздохнул он. - “Ты понимаешь, что ты наделала? Ты огрела героя.”

“О.”

“И это все, что ты можешь сказать, да?” - сердито сказал дуэлянт. - “Все эти годы совместного труда, поздних часов, напряженности в семейной жизни, времени недоданного нашим детям и ты можешь сказать только О. Ну,” - продолжил он, наклонившись и подняв меч соперника, — “делать нечего. Лови.”

Царице удалось вовремя схватить меч, собиравшийся проткнуть ее. “Прошу прощения,” - сказала она.

“Ты свалила его, ты займешь его место,” - ответил дуэлянт. - “Логично. И запомни,” - сказал он, сделав выпад, который наверняка сделал бы с головой Царицы то, что столовый нож делает с вареным луком, если бы она не присела в самый последний момент, — “ты обязана выиграть. Хорошо?”

“Но я…”

Дуэлянт не слушал ее и вскоре Злая Царица была слишком занята для разговоров, если конечно не считать невольных реплик вроде “Ой!”. Даже когда она увертывалась от выпадов, избранный комитет в ее голове твердил, что этого стоило ожидать, принимая во внимание все поломки в повествовательных узорах и безнадежный узел, в который теперь завязались все альтернативные версии. На самом деле, доложил комитет, простой обмен ролями являлся наименьшей неприятностью в такой ситуации; подумать, насколько хуже было бы, если бы в такой ситуации сюда вломились элементы другого повествования…