Admin - o 18466e8fb342a663

вину за свои неудачи нельзя перекладывать на других.

- Но позвольте, профессор: что же, всё-таки, каждый сам за себя?

- По большому счёту, да, Михаил! Каждый сам строит своё будущее. Вы на меня, ради

Бога, не сердитесь. Я сам - детдомовский. На моих глазах погибло и в прямом, и в

переносном смысле столько чудесных ребят и девчонок. И только по одной причине: они

искали виновных в своих бедах. Да, виновных полно, но нам с вами от этого не легче.

Сидеть в пивной и плакаться в жилетку собутыльнику – это тупик, путь в никуда. Если я

чего-то в своей жизни и достиг, то только благодаря тому, что учился на собственных

ошибках, - закончил профессор.

Меня подвезли на машине до самого Семиречья.

Глава 14

Когда экспедиционная машина подъехала к Семиречью, пробудившаяся от долгого

осеннего сна природа сладко потягивалась. Она позволяла себе немножко полениться,

понежится; но в предвкушении грядущих дневных забот уже готовилась сбросить

укрывающее землю стёганое росами и подбитое туманами одеяло и встретить один из

последних ясных тёплых деньков короткого здесь бабьего лета.

«Ну, вот - и дома!», - предвкушая встречу с друзьями, обрадовался я.

Ещё с улицы я заметил одиноко стоящий во дворе лесничества «Урал» Семёна. Пройти

мимо мотоцикла я не смог, постоял, любуясь мощной машиной, и любовно погладил его

лакированный бензобак. Двигатель ещё не успел остыть.

Из времянки через приоткрытую дверь послышались пьяные громкие голоса. И сразу же

зазвучали гитарные переборы, и нарочито грассирующий голос Володи пропел:

- Его я встретила на клубной вечериночке,

Картину ставили тогда "Багдадский вор".

Глаза печальные и чёрны лаковы ботиночки

Зажгли в душе моей пылающий костёр…

- Где-то уже гитару раздобыли, - почему-то мне стало неприятно.

Утреннее радужное настроение вмиг улетучилось: после романтической ночи на перевале

в компании красивых, умных и жизнелюбивых людей совсем не хотелось видеть пьяные,

отёкшие лица лесников. Не такой представлялась мне встреча с друзьями. Я надеялся, что

меня ждут, волнуются.

Заходить в накуренное помещение не хотелось, и я, вздохнув, присел на брошенную у

крыльца чурку для колки дров.

- Он очень быстро из девчонок делал дамочек.

Широким клёшем затуманивал сердца.

Не раз пришлось поплакать вместе с мамочкой,

Скрывать аборты от сердитого отца…

Отворилась обитая клеенкой дверь, и на пороге появился Сеня, красномордый и хмурый.

Он в сердцах плюнул себе под ноги – не по нраву, видать, пришлась ему песня - Сеня

вырастил двух дочерей…

- А, Михаил, привет!.. Приехал?.. Как рука? – довольно равнодушно поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, кивнул в сторону времянки:

- Гуляют ребята, сегодня на работу не поедем.

- Что с «Явой»? – поинтересовался я.

- Да здесь она, вон под навесом стоит… Фару придётся поменять. Крыло ещё можно

выправить, подкрасить. Ну, и колесо, конечно… Короче, рублей на сто пятьдесят ты попал.

Семён аккуратно (лесники панически боятся пожаров) затоптал окурок.

- Ну! Я погнал! «Моя» просит отвезти в город. Внучке что-то докупить в школу.

Через минуту Сеня выезжал на дорогу, по привычке не забыв попрощаться со всеми

заливистым лаем. Семён был, как стёклышко, в завязке, и оттого выглядел недовольным.

Во времянке, несмотря на утро, дым стоял коромыслом. За столом сидели Пахомыч,

Володя и Тимофей. Градус опохмела к этому времени достиг той самой неуловимой

грани, когда здоровье уже поправилось, а вялость и отупение от многодневной пьянки

ещё не наступило. Всем хотелось общаться, но, желательно, не вставая с места.

Меня пригласили за стол. Хлопая по спине, стали расспрашивать о травме, советовать, чем и как лечить больное плечо.

Пить я не стал, сославшись на головную боль. Сделав два больших бутерброда с

тушёнкой, налил большую кружку чая и скорее - к себе, на дальнюю от стола кровать.

- Бутылка вина - не болит голова, - затянул было Володя, но Тимофей шикнул на него, и

меня оставили в покое.

Перекусив, я прилёг на кровать. Сказалась нервная и физическая усталость.

Мужики гуляли, а я лежал, устремив неподвижные глаза в потолок. Сквозь дремоту до

моего слуха, как будто издалека, доносились голоса лесников:

- В Невельске полгода болтался в резерве, - рассказывал Володя.

- На судно опоздал по-пьяному делу… Ну, мне в кадрах и говорят: «Команды