Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

вызовет подозрения. Стой на месте».

В конвое было два десятка солдат, конных, что сопровождали бричку, где сидели офицеры. У

Пестеля были связаны руки, непокрытая голова - замотана тряпкой. Джоанна услышала, как один

из офицеров кричит: «Проезжаем, не останавливаемся! Нечего в этой дыре делать. Нам надо до

вечера добраться в Белую Церковь, там его будут допрашивать, вместе с остальными

мятежниками!»

Никто даже не обратил внимания на маленькую, бедно одетую женщину, в шерстяном платке и

заплатанной юбке. Джоанна застыла, глядя ему в глаза. Пестель все смотрел на нее - пока телега и

конвой не скрылись из виду.

Она сжала мгновенно захолодевшими руками мешок и пошла к возам. Внезапно остановившись,

Джоанна обернулась в сторону Белой Церкви и жестко приказала себе: «Не смей! Не смей

рисковать. У тебя ребенок. Дети, - она покачнулась. Устроившись в телеге, натянув на себя свитку,

Джоанна закрыла глаза. Обоз медленно тронулся, она услышала скрип колес, щебет птиц.

Джоанна одними губами, сказала: «Мы будем сражаться дальше, обещаю».

Часть семнадцатая

Санкт-Петербург, лето 1826 года

-Это черновик, ваше величество, - Бенкендорф поклонился и положил на огромный, дубовый стол

лист бумаги. Кабинет был залит солнечным сиянием. Нева - широкая, синяя, волновалась под

легким ветром. Николай потрещал костяшками длинных пальцев. Присев, он стал внимательно

читать документ.

- Верховный уголовный суд приговорил к смертной казни четвертованием по 19-му артикулу

воинского устава:

Вятского пехотного полка полковника Павла Пестеля за то, что, по собственному его признанию,

имел умысел на цареубийство. Изыскивал к тому средства, избирал и назначал лица к

совершению оного. Умышлял на истребление императорской фамилии и с хладнокровием

исчислял всех ее членов, к жертве обреченных, и возбуждал к тому других. Учреждал и с

неограниченной властью управлял Южным тайным обществом, имевшим целью бунт и введение

республиканского правления, составлял планы, уставы, Конституцию, возбуждал и приготовлял к

бунту, участвовал в умысле отторжения областей от империи и принимал деятельнейшие меры к

распространению общества привлечением других.

Преподавателя Главного Инженерного училища полковника Петра Воронцова-Вельяминова, за

то, что по собственному его признанию, он руководил Северным тайным обществом во всем

пространстве возмутительных его замыслов. Составлял прокламации и возбуждал других к

достижению цели сего общества к бунту, участвовал в умысле отторжения областей от империи,

принимал деятельнейшие меры к распространению Общества привлечением других. Лично

действовал в мятеже с готовностью пролития крови, возбуждал солдат, освобождал колодников,

читал перед рядами бунтующих лже-Катехизис, им составленный, и взят с оружием в руках.

Николай поиграл пером: «Александр Христофорович, Воронцов-Вельяминов так все эти полгода и

молчит?»

Бенкендорф развел руками: «Ни слова не сказал, ваше величество. О других. О себе, он, конечно,

все признал, но вот добиться от него показаний на еще кого-то, - Бенкендорф вздохнул, -

бесполезно. Впрочем, этот Пестель такой же. Вы ведь сами их допрашивали».

Николай вспомнил тусклый огонек свечи и синие, упрямые глаза человека, что стоял напротив

него. «Я вам, - Пестель вскинул голову, - все сказал, ваше величество, касательно моих взглядов на

будущее России и участия в заговоре. Если вы от меня хотите раскаяния добиться - этого не будет.

Я раскаиваюсь только в том, что мы действовали недостаточно решительно. И более я ничего

говорить не собираюсь».

-Alexandre рассказывал, у Наполеона такие глаза были, - вспомнил царь. «Тоже любимчик моего

старшего брата, как и Воронцов-Вельяминов. Пригрели на груди змею. Чего им не хватало,

наследники лучших фамилий, богатые люди…»

-Полковник, - почти ласково сказал Николай. Отпив кофе, император порылся в бумагах, что

лежали перед ним. «Ваш сообщник по бунту, подполковник Муравьев-Апостол признался, что у

вас в сожительницах была некая авантюристка, француженка. Мадам де Лу, - прочел он:

«Воронцовы-Вельяминовы, у них тоже приемный сын был, Мишель де Лу. Я же велел

Бенкендорфу навести справки. Он сначала на стороне Наполеона сражался, а потом к Боливару

отправился, там и погиб. Эта де Лу - вдова его. Предатель на предателе, а не семья. И еще