Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

-О, горе мне..., - робко повторила Мораг.

Он поднялся. Мораг подумала: «Господи, никогда бы не поверила. У него даже глаза сияют. Но

ведь так не может быть. Он меня сегодня в первый раз увидел, это просто игра, театр...».

Его голос, - красивый, низкий, - наполнил комнату. Тедди протянул к ней руку, и улыбнулся. «Будто

солнце, - вздохнула девушка. «Какой он красивый».

- Она сказала что-то.

О, говори, мой светозарный ангел!

Ты надо мной сияешь в мраке ночи...- слышала она. Мораг, невольно сжав руки, взволнованно

дыша - залюбовалась юношей.

-Мне все аплодировали, - сообщил Тедди, усаживаясь в кресло, наливая себе еще кофе. Он сжевал

пирог, и облизал пальцы: «Простите. Тут совсем как дома. Я с Элизой, - это моя сестра младшая, -

тоже не стесняюсь».

-Не надо, - чуть было не сказала Мораг. Он поднялся, и поставил посуду на поднос: «Сидите. Я сам

все умею. Дядя Питер вдовец, и прислугу не держит. В Итоне, как я еще малышом был - надо было

старшим прислуживать, - он рассмеялся и крикнул, уже из кухни: «Я сейчас помоюсь, переоденусь,

- отведете меня к тете Салли?»

-Хорошо, - еще нашла силы ответить Мораг. Потом она просто сидела, слушая, как он моет посуду,

насвистывая какую-то песенку.

-Это о Вороне - Тедди всунул каштановую голову в столовую. «Тетя Эстер его потомок, знаете? А мы

с вами - нет. Вы играете, а то я когда через гостиную шел - фортепьяно видел».

-Нет, - помотала головой Мораг. «Только пою, меня бабушка Онатарио научила. Индейские песни».

-А я играю, - Тедди вытер руки. «Меня мама в три года за инструмент посадила. Она отличная

музыкантша, ей даже Моцарт сонату посвятил. А я, - он не смог скрыть улыбку, - всякие песенки

бренчу. И танцы, конечно. Я вам могу аккомпанировать, я по слуху все подбираю, - Тедди

потянулся. Кивнув: «Я сейчас», - юноша взбежал по лестнице наверх.

Мораг ощутила запах сандала - теплый, пряный. Прижав ладони к горящим щекам, она отчаянно

шепнула: «Так вот это как бывает, Господи. Спасибо, спасибо тебе».

На большом, дубовом столе были аккуратно разложены папки. Девушка в холщовых нарукавниках

поболтала кистью в мисочке с клейстером. Мазнув, она прижала длинными пальцами ярлычок.

«Оплаченные счета, второе полугодие 1792», - прочла Марта Фримен, и хмыкнула: «Еще пара

дней, и я все приведу в порядок».

Она встала, - высокая, гибкая, легкая - и прошлась по комнате. Иссиня-черные, кудрявые волосы

были кое-как заколоты на затылке. Марта подошла к зеркалу: «Надо будет, как закончу - в море

поплавать. И на лошади прокатиться. Чахну тут над бумагами, как будто и не каникулы». Марта

достала из ящика стола пистолет, и вскинула его, нацелив на дверь: «И пострелять тоже. Не ждать,

пока папа приедет».

-Господи! - раздался с порога испуганный голос бабушки. Мамаша Бетси стояла с подносом в

руках. Марта рассмеялась. Убрав оружие, она поцеловала бабушку в лоб. «Совсем не надо было

мне кофе носить, - ворчливо сказала девушка. «Спустилась бы и сама сварила. Сейчас я тут закончу

и приду маме помогать. Сегодня же пятая комната съезжает, убраться надо».

Негритянка присела в кресло и ласково улыбнулась: «Как же тебя не побаловать, внученька, ты

даже летом со всем этим возишься. Что бы мы делали, если бы не ты, ты же и считаешь, и баланс

сводишь..., Сама знаешь, - мамаша Бетси поправила чепец, что прикрывал ее полуседые волосы, -

я, хоть читать и умею, но не сильна в грамоте, а на матери твоей - и слуги, и кухня, куда все

успеть...»

-Ничего страшного, мне только в радость, - Марта отпила кофе. Бабка осторожно сказала: «Там

объявление принесли. В Первой Баптистской Церкви негритянский базар, благотворительный, и

танцы потом. Может, сходила бы...»

Красивое лицо девушки похолодело, скулы застыли. «Я не хожу туда, где негры и белые

разделены, - отрезала Марта.

-А в школу негритянскую ходишь..., - вздохнула бабка. «Что ты учительницей хочешь стать - так

только черным преподавать будешь, сама знаешь. Миссис Люси, что тебя французскому языку

учит - всякий на нее посмотрит, и скажет - белая. У нее один прадед - негр, и все. Там у них, в

Новом Орлеане, таких много. Однако все равно, - жестко сказала Бетси, - в паспорте она цветная.

И никто из белых девушек у нее учиться не будет. Так же и у тебя».

-Это изменится, бабушка, - страстно ответила Марта. «Вот увидите, негры и белые будут вместе, в

одних школах, в одних почтовых каретах…, Евреи же есть в правительстве, и мы тоже...»