Unknown - a6d7bdf5-a541-4ddf-adb9-b1e35a8a6b16

его родители развелись, и после, когда его отец умер от рака. Мне было тринадцать, когда

мы были вместе. Были просто Кэйтлин и Картер. Люди ожидали, что мы будет вместе.

— Так что, ты никогда не заходила дальше поцелуев? Все четыре года? — Я

кивнула.

Он со свистом вздохнул, его взгляд переместился на кровать за моим плечом.

— Не удивительно, что тебе требуется время... Что за придурок.

Я фыркнула от смеха.

— Он был милым геем. Он просто запутался, и я рада, что смогла помочь ему.

Мартин снова посмотрел на меня, сильно нахмурившись.

— Нет. Он придурок. Он использовал тебя, смешав тебя с грязью, заставил тебя

думать, что с тобой что-то не так, что ты не сексуальная, что ты не чертовски великолепная и

горячая, как сам ад. Если бы он был хорошим парнем, то оставил бы тебя, чтобы у тебя была

возможность быть с кем-то на заднем сидении автомобиля, кто не думал бы ни о чем

другом, кроме как залезть к тебе в трусики.

Я сморщила нос.

26

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Звучит просто восхитительно. Мне так жаль, что я подпустила к себе

озабоченного подростка, который использовал меня, чтобы пошутить.

— Ты не правильно поняла. Я говорил не от тех, кто бы использовал тебя только

ради твоего горячего тела. Ты слишком умная для этого. Ты бы почувствовала это за милю.

Я говорю о парне, который бы не смог перестать думать о тебе, потому что хочет только

тебя, а не каком-то неразборчивом придурке.

— Цель моего пребывания на этой земле — быть не привлекательной для мужчин.

—Эти слова сорвались с моих губ, только потом я подумала, что же сказала.

Мартин поднял голову и посмотрел на меня — нет, скорее, он сердито смотрел на

меня — в течение нескольких секунд.

— Что, черт возьми, это значит?

Я пожала плечами, пытаясь придумать, как объяснить что-то такое очевидное о себе.

— Это значит, что мне не важно, насколько я привлекательна для мужчин.

— Что за чушь. Это полная чушь. — Мартин сжал губы и покачал головой. То,

каким взглядом он посмотрел на меня, заставило меня рассмеяться. Было так смешно

смотреть на его лицо типа: "Дееееееевочка, ты сумасшедшая!".

— Это не чушь! — настаивала я сквозь смех. — Не хочу, чтобы все мои решения

зависели от того, насколько я привлекательна для противоположного пола. Я хочу, чтобы

мои решения основывались на другом: насколько хороший я человек.

— Тебе не все равно, — категорически заявил он. — Никому не все равно. Каждый

человек на земле хочет быть лучше, хочет быть желанным.

— Хорошо, давай я перефразирую. Я не хочу переживать об этом. Я стараюсь, чтобы

меня это не волновало.

— Теперь, это кое-что другое, — признал он, его рука переместилась ниже по моему

животу, касаясь кожи чуть ниже пупка, словно чувствовать мою кожу было ему просто

необходимо. — Но ты не думала о том, что дело в балансе? И найти кого-то, кто... Кого-то

кого это волнует? Где его мнение имеет значение, потому что это важно? И быть желанной

этому человеку, стремиться для этого человека стать лучше?

Теперь была моя очередь уставиться на него. Хотя я не была сердитой. Я просто

смотрела. У его слов был глубокий, философский смысл, абсолютный шок от такой

перемены, чего не ожидала от парня, которого я называла придурком.

— Мартин Сандеки, — я покачала головой, мои губы открылись в удивлении. — Я

ошибалась на твой счет. Извини.

Он поморщился. Немного, но было заметно, и он перевел взгляд на потолок.

27

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Не знаю, как сильно ты ошибалась на мой счет, но это факт, что все, кого я

встречал за всю мою жизнь до тебя, раздражали меня.

Не смогла справиться с этим. Я снова засмеялась.

Его взгляд вернулся ко мне, и я увидела, как неохотная улыбка заиграла на его губах.

— Все? — спросила я, дразня его и толкая в бок для пущей выразительности.

— Не все, только большинство людей. Я не люблю, когда меня загоняют в рамки

человеческих ожиданий. Повзрослев, я стал общественной собственностью своих родителей.

— Даже твоей мамы?

— Особенно моей мамы. — Он закатил глаза, с обидой наклонив свой подбородок.

— Она хотела, чтобы её любили все, но никто в частности. Хотела, чтобы ей поклонялись, но

её не волновало, знали ли её люди или нет.

— Она была актрисой, верно?

— Да. — Он кивнул, его глаза снова вернулись к потолку. Мартин плюхнулся на

спину рядом со мной. Его рука искала мою, нашла, подняла её, чтобы он мог видеть и