Гусев Андрей - А

И в разгар Рождества во Флориде, мне напомнили, почему мне нужен огонь, чтобы

выжить. Существовать. Дышать.

Вот эта история.

Та, что имеет значение.

Со счастливым концом.

ГЛАВА 1

(Переводчик:Cande ; Редактор:Matreshka )

— Клэй —

— Это... мило, — произнесла Руби, паркуя машину на улице, напротив двухэтажного

кирпичного здания. Я посмотрел на свою тетю, пока она прикусывала свою нижнюю губу.

Я знал, она старается быть позитивной. Это был первый раз, когда она видит место, где я

живу после того, как я выписался из центра «Грэйсон».

Я был там несколько раз в течение пары недель, чтобы проверить свою новую

квартиру. Она была в строительном блоке, предназначенном для перехода пациентов с

психиатрического лечения. Пять других людей с различной степенью психических

заболеваний делили вместе со мной это здание, которое даже отдаленно не напоминало

роскошный дом моих родителей или комфортную убогость дома Руби в Вирджинии. Но я

был здесь не для того, чтобы пустить корни.

Я был здесь, чтобы начать все заново.

Потому что я был королем гребаных вторых шансов.

Руби вытащила сумку с заднего сидения моего BMW - машины, которую она

отказалась продать, после того, как я уехал в лечебное учреждение в прошлом году во

Флориду. Она настояла на том, чтобы сохранить ее, даже если я настаивал на том, чтобы

избавиться от нее.

3

Перевод книги «Теплота во льдах» подготовлен для http://fallenarchangel.ru и

https://vk.com/hushrussia

После того как она продала свой дом и магазин в Вирджинии и переехала в Ки-Уэст,

она привезла чертову машину с собой. И вот она, там, где как Руби сказала, она и должна

быть. В свое время эта машина представляла все, что я ненавидел в своей жизни. Это был

символ миллиона и одного пути, каким мои родители пытались купить меня и заткнуть.

Но теперь это был просто набор колес. Будьте прокляты метафоры и символика.

— Ты знаешь, что всегда можешь жить со мной. Ки-Уэст великолепен. Я только

открыла свой новый магазин, и мне, правда, может понадобиться твоя помощь, —

предложила Руби. Я искоса скользнул по ней взглядом.

— Я буду в порядке, Руби. Перестань так сильно беспокоиться. Это временно. Не

навсегда. — Я обвил рукой совсем уж хрупкие плечи моей слишком маленькой тети.

Смерть Лисы уничтожила огромную часть того, что делало Руби самой собой. Я знал с

абсолютной точностью, что любовь и потеря сеют хаос в сердце и душе.

Я тоже потерял часть себя и получил глупую футболку с логотипом наподобие «я

облажался». Поэтому сейчас я собирался сделать миссией своей жизни - никогда не терять

другую часть себя…снова.

Но Руби... она старалась.

Вскоре после того, как я записался обратно в центр «Грэйсон» в конце учебного года,

она продала дом в Дэвидсоне, штат Вирджиния, загрузила машину только самым

необходимым и направилась на юг Ки-Уэста, Флорида.

Терять единственное место, которое всегда было моим домом, было тяжело. Могу

признаться, что я немного растерялся от мысли остаться без своего места. Но я был

человеком, занимающимся переосмыслением и сфокусированным на позитивном дерьме.

Потому что тонуть в негативе теперь не было приемлемым для меня вариантом.

Темнота больше не удерживала власть, как это было раньше. Не то чтобы сейчас у меня

было будущее, которое что-то значило.

Руби протянула мне сумку, хватая пакеты из «Таргета» с заднего сиденья, и

последовала за мной к ступенькам кирпичного дома. У меня не было ничего своего, лишь

сумка с одеждой, ноутбук и машина. Я должен начать свою новую жизнь с дешевыми

полотенцами и колючими простынями. Это была моя жизнь, но, по сути, у меня не было

понятия о том, черт побери, будут ли мои следующие шаги немного легче.

У двери нас встретила старая, испаноговорящая женщина с седыми волосами,

собранными в хвост. Ее морщинистое лицо было серьезным и деловым, когда она

оценивала меня.

— Клэйтон Рид? — спросила она грубым голосом. Признаюсь, она была немного

пугающей. Но признание того, что эта женщина запугивала меня, не делало меня

слабаком. Боже, она выглядела так, будто отгрызла мои яйца и приготовила их на ужин.

Я почувствовал нужду скрестить ноги для защиты. Госпожа Бульдог приподняла

бровь, когда я ей не ответил.

— Эм, да, это я, — ответил я, стараясь не запинаться, как пятилетний.