Валерий Гусев - Часы с лягушкой

© Гусев В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Часы бывают разные. Механические, электрические, электронные. С громким боем, с тихим тиканьем, с курантами на всю страну. Бывают часы солнечные, водяные и песочные. Настенные и напольные, наручные, нагрудные и карманные. Башенные бывают, транспортные, шахматные. Еще бывает хронометр – особо точные часы для мореплавателей. Чтобы они не заблудились в безбрежных океанских просторах. Да, есть еще секундомер, еще какие-то астрономические часы. Ну и будильник – самые нелюбимые часы в мире.

Часы делают из дерева, из железа и даже зачем-то из золота. Бывают часы пластмассовые и шоколадные. Такие часы наша соседка тетя Зина подарила нашей маме на день рождения и сказала при этом: «Чтоб у тебя, подруга, каждый час был радостен и сладостен!»

Мама расцеловала тетю Зину в обе румяные щеки. Она не сердилась на нее за то, что та в третьем классе была влюблена в нашего папу. Даже немного ее жалела, потому что наш папа влюбился в нашу маму в четвертом классе и у нас получилась хорошая дружная семья. Не сразу, конечно, не в их школе. А у тети Зины никого не было, кроме дурака попугая Гоши, который за всю жизнь научился только одному слову «Отвали!». Но зато грубым басом.

Но тетя Зина не огорчалась и старалась во всем походить на нашу маму. Правда, у нее не очень-то получалось. Наша мама самая красивая в нашем микрорайоне и лучше всех воспитывает своих детей, лучше всех варит обед и ходит по магазинам. А у тети Зины только красные щеки, и все у нее на плите или подгорает, или недоваривается. А мама говорит: «Зато у нашей Зинки доброе и щедрое сердце». Когда тетя Зина, напившись праздничного чая, ушла к своему попугаю, Алешка быстренько выковырял из подарочных часов механизм и куда-то его спрятал («Пригодится!»), а шоколадный циферблат мы в тот же вечер съели. Каждому досталось по три часа…

Но самые главные часы в нашем доме – бумажные. Вот по этим часам и начался в нашей семье новый отсчет времени – неожиданного и непонятного, тревожного и опасного…

Ребята, – неуверенно попросила нас мама накануне Восьмого марта, – может, вы наконец все-таки разберете елку?

– Жалко, – протянул Алешка.

Мама тут же вспыхнула:

– А меня тебе не жалко? Я каждый день из-под нее сухие иголки выметаю!

– А зачем? – удивился Алешка, и его хохолок на макушке выгнулся вопросительным знаком. – В ее родном зимнем лесу никакая Баба-яга никаких сухих иголок не выметает своим помелом.

– А при чем здесь Баба-яга? – насторожилась мама.

Алешка тут же вильнул хвостиком:

– Ну, может, там какой-нибудь леший. Или лесник. Наша елка в нашем доме живет как будто в родной среде…

– Я тоже хочу в нашем доме жить как будто в родной среде! – отрезала мама. Она уже не просила, а требовала. – У меня даже в супе иголки!

– Швейные, что ли? – хихикнул Алешка. И тут же получил легкий, как он говорит, «подзатылок», а мама строго сказала:

– Игрушки на антресоли, елку на помойку.

– Это несправедливо! – взвыл Алешка. – В лесу родилась елочка, так?

– В лесу она росла, – кивнув, машинально подпела мама. Но опять насторожилась.

– Вот! – хохолок на Лешкиной макушке встал уже восклицательным знаком. – Росла, радовалась! А потом ее срубил какой-то мужичок и отвез на елочный базар. Потом ее поставили в доме, украсили. Дед Мороз в виде папы… То есть наоборот – папа в виде Деда Мороза разложил под ней подарки. Похороводились, попели песенки и – бац! На помойку! Спасибо тебе, елочка!

Мама смутилась. Вообще-то Алешка хоть и маленький, а все-таки прав. Есть в этом что-то жестокое. Безжалостное такое. И неблагодарное.

Может быть, поэтому елка каждый год стоит у нас до весны. Она, конечно, желтеет и осыпается, но, как ни странно, на кончиках веток у нее появляются новые зеленые пушистики. Алешка при этом задумчиво говорит:

– А вдруг она корни пустит? И приживется. И будет у нас жить. Как в родной среде. Такая будет домашняя елка, ручная. И не нужно будет каждый год покупать новую, срубленную таджикским узбеком.

И Алешка тайком подсыпает в ведро с водой, где «приживается» елочка, песок или землю из маминых цветочных горшков – для корней. Как-то папа пошутил:

– Лешк, ее подкармливать надо.