Айзенберг Я.Е. - Ракеты. Жизнь. Судьба.

знавшие его люди говорили, что он – один из самых талантливых

организаторов. Рассказывали о буквально сказочной его карьере. Когда в

1954 году М.К.Янгель создал ОКБ-586, он поначалу, естественно, столкнулся

с большим числом организационных проблем и неурядиц. На личный прием к

нему пришел молодой (относительно) инженер Л.А.Берлин и рассказал о

видимых ему (и не только) недостатках, причем сделал это настолько глубоко

и толково, что Михаил Кузьмич спросил, видит ли он способы быстро

поправить положение дел. Не то на том же личном приеме, не то на

следующий день Берлин передал Янгелю свои предложения по организации

работ, а еще на следующий день он был назначен, минуя все промежуточные

ступени, первым заместителем Янгеля, чтобы он мог реализовать свои идеи.

Не ручаюсь за 100% достоверность рассказа, но Янгель очень ценил Льва

Абрамовича, уезжая довольно часто в командировки, оставлял его за себя, и

повторял своим заместителям, что «мы можем все уехать, оставив только

Берлина, и дела будут идти нормально». Берлин приехал на Байконур

буквально за несколько дней до катастрофы, работ у него там не было, его

пригласил Янгель на первый пуск, и он погиб.

24 октября 1961 года, когда произошла эта трагедия, стал самым «черным»

днем в ракетной технике (это была и остается самая большая катастрофа по

числу человеческих жертв), в этот день мы, как люди глубоко суеверные,

пуски ракет больше не проводили, думаю, Россия и сейчас не проводит.

Была назначена самая высокая из всех возможных правительственная

комиссия во главе с Л.И.Брежневым, которая, к счастью, пришла к выводу,

что виновники погибли при катастрофе, арестовывать и расстреливать никого

не нужно. Вот что значит, уже не было в живых «великого вождя», а то бы

так просто все не обошлось.

24

Я по работе не имел никакого, даже теоретического, отношения к аварии, и

этом смысле она меня не коснулась.

Но трагедия не повлияла на необходимость продолжения работ и создания

МБР 8К64.

Первая задача состояла в назначении руководителя ОКБ-692 вместо

погибшего Коноплева, так как мы оказались в этот момент ключевой

организацией. На этот раз твердо решили назначить на эту должность

профессионала, т.е. работника НИИ-885 или военного из ГУРВО (Главное

управление ракетного вооружения РВСН). Однако отношение москвичей к

провинциальному, голодному Харькову за это время не изменилось, так что

все достойные военные сразу отказались. Точно так поступили и заместители

Пилюгина, и выбирать пришлось из сравнительно невысоких чинов, типа

начальников лабораторий.

Был выбран (в том числе, с приглашением в ЦК КПСС) начальник

лаборатории маятниковых измерителей боковых ускорений (наше ОКБ и не

собиралось заниматься такими приборами, так как мы использовали

гироскопические измерители НИИ-944) Владимир Григорьевич Сергеев, так

что опять предыдущая работа его никак не была связана с новой. Но тут уже

ничего не попишешь, ни в министерстве, ни тем более в ЦК в таких вещах

никто не разбирался, а во всех других кадровых отношениях Сергеев был

фигурой идеальной. Москвич, из рабочих, участник войны не только с

Германией, но и с Японией, кандидат технических наук. Что еще нужно,

чтобы быть руководителем вновь созданного гигантского ОКБ. Хотелось бы,

чтобы у него был опыт руководящей работы на более высокой, чем начлаб

должности, но с этих должностей в Харьков из Москвы никто не хотел

уезжать. Я проработал с Владимиром Григорьевичем четверть века, причем

большую часть этого времени в качестве его заместителя.

Сергеев с семьей (жена Мария Васильевна и два сына) приехали в Харьков, и

он приступил к работе. Сначала он никого не менял (это в полной мере было

им сделано много лет спустя и не по производственным причинам), а

проявил огромную работоспособность, работая фактически сутками напролет

и вдохновляя тем самым своих сотрудников на такой же самоотверженный

труд.

25

ПРОБЛЕМА УСТОЙЧИВОСТИ.

Следующая ракета на заводе №586 была готова, наша аппаратура

скрупулезно оценена, и еще раз установлено, что причиной аварии были не ее

дефекты, а нарушение технологии работ.

Сергеев, прихватив меня, так как речь шла о пуске ракеты, т.е. о работе, в

первую очередь, системы стабилизации движения, чем занималась моя все

еще группа (в конце концов, при его вмешательстве спустя пару лет меня