двигателистов, т.е. их стремление запустить все на Земле очень понятно.
Ракета 8К64 - первая двухступенчатая советская ракета, выполненная по
последовательной схеме, так что беспокойство двигателистов из ОКБ-456
В.П. Глушко многократно усиливалось, тем более что к запуску приковано
22
внимание всех партийных, советских и военных начальников СССР на самом
высоком уровне.
Чтобы повысить вероятность успешного запуска двигателя второй ступени в
полете, решили вместо предусмотренной технологии работ внедрить другую,
что было первой серьезнейшей ошибкой, приведшей, в конечном счете, к
трагедии.
В нормальном случае запуск двигателя второй ступени начинается после
(практически одновременно) выключения отработавшего двигателя первой
ступени и ее отделения. Это достаточно сложный процесс, состоящий в
выдаче в двигательную установку от системы управления определенной,
жестко регламентированной и отработанной при испытаниях на Земле
последовательности временных команд, часть из которых выдается только
после того, как проверено фактическое исполнение предыдущей.
В данном случае, исходя из описанных выше опасений, решили выдать все
эти команды еще на Земле, оставив выдачу в полете только самой последней.
Таким образом, для запуска двигательной установки полностью заправленной
второй ступени ракеты оставалось выдать только одну команду, т.е.
практически замкнуть два контакта в шаговом искателе. Конечно, это грубое
нарушение технологии работ, резко снижающее безопасность, но на
стартовой позиции продолжало царить полное благодушие, и Главком в
окружении другого начальства сидел за столом возле самой ракеты. В конце
концов, решение об изменении технологии формально принималось всеми
конструкторскими организациями и военными, так чего бояться. Поскольку
перенос выдачи команд на время, когда ракета еще на Земле, коснулся
только аппаратуры разработки нашей организации, она и должна была
проявить максимальную осторожность и не давать своего согласия на такие
«эксперименты». Здесь и сказалось полное отсутствие необходимого опыта и
квалификации у наших сотрудников (их специальность называлась
комплексники), а головная организация по системе управления этой ракеты
НИИ-944 (это был их первый и последний опыт выступать головными по
системе управления – СУ, как я буду пользоваться в дальнейшем тексте),
наш, скажем, руководитель, в этом просто ничего не понимала. Но и
разработчик ракеты ОКБ-586, где уже были к этому времени опытные
специалисты, и что самое важное – военные, главной обязанностью которых
всегда был контроль за строгим соблюдение технологии работ, тоже
согласились. Поэтому, не снимая вины с работников ОКБ-692, следует
признать, что ее с ними разделили и многие другие организации.
Далее все прошло очень быстро и очень плохо. НИИ-944 настояло, чтобы
перед пуском все было еще раз проверено, а затем возвращено в исходное
состояние. Вроде все правильно, но при этом возврате шаговый искатель
проходил все положения, в том числе и то, при котором замыкались два
последних контакта. Этого тоже никто не учел, так что последняя
недостающая команда на запуск двигателей второй ступени была выдана,
23
хотя произошло это из-за непонимания, а не по злому умыслу. При штатной
технологии такая ситуация полностью исключена, но ведь разработчики сами
сделали ситуацию абсолютно нештатной.
Включился на старте на полностью заправленной ракете двигатель второй
ступени, все вспыхнуло, и все находившиеся возле ракеты заживо сгорели.
Их было много, хотя по нормам советской секретности в газетах было
объявлено только о гибели Маршала Неделина, и то в авиакатастрофе, об
остальных погибших – ни слова. Среди них оказались многие достойные
люди. Из нашей организации, кроме самого Коноплева, погиб начальник
приборного отдела талантливый инженер Иосиф Абрамович Рубанов, а также
старший инженер Михаил Иванович Жигачев. Сильно обгорел еще один наш
инженер Николай Волобуев, впоследствии бессменный руководитель нашего
профкома.
Погибло много заместителей Янгеля (он сам отошел покурить и чудом
уцелел, хотя тоже получил ожоги) и среди них любимый первый заместитель
Лев Абрамович Берлин. Я непосредственно с ним не работал, так как он
отвечал за производство и обеспечивал всю связь с заводом, но хорошо
Читать дальше